Фунтиков в своей докладной записке признавал гибкость большевиков, умевших искусно «портить кровь» врагам. «Они (большевики. — Р. Э.) делали всякие каверзы: то оборвут провода между Асхабадом и Гауданом, через которые мы усиленно переговаривались с англичанами… — писал он, — то вдруг фронтовики, несмотря на то что они накануне рвались скорее отьез-жать на фронт, ни с того, ни с чего требуют меня к себе на общее собрание. И вот изволь бросать… все насущное дело и приезжай к ним просто-напросто болтать. А болтовня эта заключалась в вопросе о том, что и сколько вы нам будете платить, а почему не гоните в первую очередь тех, которые совсем не были на войне, и т. д. и т. п. Все это было работой местных большевиков…» 98
Митинг 31 декабря и его разгон вооруженными интервентами были кульминацией революционной борьбы подполья в начальный период гражданской воины и прелюдией к разгону марионеточного фунтиковского правительства. Контрреволюционные силы, сбросив тесные для них одежонки демократии, привели государственную машину к военной диктатуре, воцарившейся в Закаспии с января 1919 года.
Новые страдания и беды ожидали трудящихся Закаспия.
Глава II
БОРЬБА ПРОТИВ ВОЕННОЙ ДИКТАТУРЫ
1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В ЗАКАСПИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1919 ГОДА
Волнение рабочих Ашхабада не улеглось и 1 января 1919 года. Несмотря на строгий запрет фунтиковского правительства, они вновь собрались в том же железнодорожном клубе. Но митинг провести не удалось: здание окружили английские солдаты, начальник милиции Алания, угрожая применить оружие, потребовал немедленно разойтись1.
В тот же день интервенты выставили усиленные наряды во всех правительственных учреждениях, в банке, на почте, на железнодорожном вокзале и в типографии, взяли под контроль все ключевые позиции города. 4 января «Голос Средней Азии», раболепствуя перед оккупантами, пытался оправдать их действия: «Такое положение явилось следствием большевистского выступления, ярко проявившегося на митинге… 31 декабря».
По воле английского командования было созвано внеочередное заседание «Совета управляющих» (исполнительный орган белогвардейского правительства), который объявил, что с 1 января он «в целом составе слагает свои полномочия». Распустили также и «законодательный» орган — Временный исполнительный комитет. На смену им пришел так называемый «Комитет общественного спасения» из пяти лиц: трех русских (Л. Зимин, А. Белов, генерал А. Крутень) и двух туркмен (полковник Хаджи Мурат и генерал Ораз Сердар). По настоянию английского командования в «Комитет» ввели и заведующего розыскным бюро С. Дружкина, человека, как характеризуют его члены белогвардейского правительства, весьма сомнительных качеств, рассчитывавшего с помощью англичан играть в области роль первого лица2. «Фактически же власть находилась в руках англичан, — признавал позднее Ф. Фунтиков. — Комитет же общественного спасения играл роль пешки»3.
Создание такого «Комитета» — отнюдь не оригинальная находка контрреволюционных сил Закаспия. Белогвардейское правительство, прикрываясь новой вывеской, откровенно спекулировало революционными традициями, пыталось обмануть трудящиеся массы, передовые представители которых знали, что из себя представлял Комитет общественного спасения революционной Франции, возникший в 1792 году. Деятельность этого подлинно революционного органа известна благодаря блестящим именам врача и ученого Жан-Поля Марата, прослывшего другом бедняков, другом народа; мужественного борца за свободу, страстно ненавидевшего тиранию, яростного якобинца Жоржа Кутона, блестящего оратора Жоржа Дантона и других. С установлением во Франции якобинской революционно-демократической диктатуры (май-июнь 1793 года), которую В. И. Ленин охарактеризовал как «один из высших подъемов угнетенного класса в борьбе за освобождение»4, Комитет общественного спасения возглавил адвокат Максимиллиан Робеспьер, человек проницательного ума, бесстрашный вождь революционного правительства, аскетически бескорыстный, прозванный в народе «Неподкупным». Его соратниками были Сен-Жюст, один из организаторов побед революционной армии над иностранными интервентами, и крупный математик инженер Карно, выдающийся организатор вооруженных сил республики, теоретик новой революционной тактики5.
Мы не случайно привели только шесть славных имен деятелей французской революции конца XVIII столетия — столько членов насчитывалось в закаспийском «Комитете общественного спасения», рожденном больной фантазией его отдельных членов. Перефразируя известное высказывание И. В, Сталина, сравнивавшего Гитлера с Наполеоном, скажем, что белогвардейский «Комитет» походил па Комитет общественного спасения революционной Франции «не больше, чем котенок на льва»6.