Курс на вооруженное восстание, на захват власти взяла и ашхабадская подпольная организация. В начале марта 1919 года на одном из своих заседаний она наметила конкретный план: бросить все агитационные силы подполья в белогвардейские части — в роту особого назначения, отряд Бичерахова, караульную роту и в другие; выяснить, сколько рабочих готовы поддержать выступление; подготовить и вооружить рабочих депо, машинистов и их помощников; организовать нападение на типографию; захватить деньги, чтобы обеспечить восстание материально.
В течение 20 дней продолжалась лихорадочная подготовка восстания: готовили людей, собирали оружие — привозили его с фронта, добывали через надежных людей, убеждали рабочих, имеющих оружие, не сдавать его властям. Рабочие депо продумали план захвата белогвардейского бронепоезда.
О готовящемся восстании была осведомлена и казанджикская подпольная организация. Члены ее раздобыли винтовки и револьверы, машинисты Козлов и Чавыкин привезли с фронта пулемет, а подпольщик Беловодский спрятал его в горах. Назначили точный срок восстания — начать его всеобщей забастовкой сразу после съезда профсоюзов в Баку59.
Красноводский уездный комиссар послал тревожную депешу министру внутренних дел закаспийского правительства, что у казанджикских рабочих имеется большой склад огнестрельного оружия и боевых патронов, а рабочие станции Джебел уже имеют боевое оружие. «В случае дальнейших неудач наших войск на фронте, — писал он, — не исключается возможность, что рабочие у нас в тылу в критический момент выступят с оружием в руках»60.
Активно готовились к вооруженному выступлению и большевистские организации Мерва, Кушки, Байрам-Али, связанные с воинскими подразделениями. Большевики возлагали большие надежды на байрам-алийский гарнизон и его арсеналы. Здесь у подполья были свои люди, которые в нужный момент могли передать оружие в руки восставших. Подпольщики с помощью сагитированных подразделений наметили разобрать железнодорожный путь и ударить в тыл белым. Большевики Мерва и Байрам-Али привлекли па свою сторону милицию, под их контролем находилась и кутикинская радиостанция. «Но тут, на наше горе, — пишет один из руководителей мервской подпольной организации, Сазонов, — провалился в Байрам-Али гарнизон. Один из солдат… продавал оружие из арсенала и попался. Полк был расформирован и заменен прапорщиками, присланы два карательных поезда — один из прапорщиков, другой — 200 текин. Начались облавы, обыски»61.
В те дни белогвардейские власти лихорадочно изыскивали средства на вербовку агентов. В марте и апреле в городах Закаспия прокатилась новая волна арестов. В Каахка и Душаке в связи с подготовкой к восстанию было расстреляно много железнодорожников. В Кушке схватили 24 подпольщика во главе с И. М. Карандой. «Комитет общественного спасения» предписал вновь арестовать С. Ф. Степанова и Н. Г. Ссорина, а также ашхабадских подпольщиков В. Агеева и М. В. Тюганова62. Газета «Заря» 30 апреля сообщила об аресте многих большевиков и революционных рабочих Красноводска.
Белогвардейское командование, дознавшись о замыслах подполья, разоружило и расформировало воинские части, подготовленные к восстанию. Некоторых из них спешно отправили на фронт. Удалось вооружить лишь немногих рабочих: ашхабадские арсеналы были пусты, кроме небольшого количества допотопных берданов, там ничего не оказалось. Так сорвался план вооруженного восстания63.
Скоропалительно задуманный план подготовки восстания (за 20 дней!) был явно обречен на провал. Это вскоре поняли и сами подпольщики.
В мае и июне в связи с наступлением советских войск, освободивших Байрам-Али, Мерв, Кушку и Тед-жен, и активизацией деятельности подполья на рабочие и большевистские организации обрушилась новая волна репрессий. В конце мая белогвардейская контрразведка схватила двух руководителей ашхабадского подполья
С. Г. Арутюнова и П. Ф. Панькина. Из Ашхабада и западных районов Закаспия высылались все, кому белогвардейские власти мало-мальски не доверяли. Одно только подозрение в связях с большевиками или сочувствии им влекло за собой расстрел. Арестованные исчезали бесследно. В ашхабадских тюрьмах за контрразведкой числилось до 400 политических заключенных. Белогвардейские власти объявили мобилизацию, рабочих гнали на фронт под страхом расстрела64.
После 1 июня 1919 года руководители ашхабадского большевистского подполья получили важное письмо. Начальник Политотдела Реввоенсовета Закаспийского фронта В. Мальков писал