— То, что, — сказал я, — этому сильному папе пришлось умереть в ссылке, вероятно, связано с этим. Еврей всегда как-то найдет тайный способ отомстить.
— Без сомнения, — был ответ. — Выслеживать влияние евреев повсюду, вот это как раз и должно было бы стать альфой и омегой для наших историков. Вместо этого они исследуют испражнения прошлого. Карл Великий защищал евреев по всем правилам. Гибель двенадцати тысяч саксов, которых он приказал казнить около Вердена, лучшая германская кровь, и его еврейские советчики, как мне кажется, были весьма связаны друг с другом. Очевидное безумие крестовых походов обескровило немецкий народ, стоив ему около шести миллионов человек. Наконец, Фридриху II Гогенштауфену удалось одними лишь переговорами, без единого удара меча, обеспечить Святую землю для христианского мира. И что сделала курия? Она, полная ненависти, отлучила императора, не признала его договор с султаном, и разрушила этот большой успех. Кажется, этим кукловодам была важна не столько цель походов, сколько максимально возможное кровопускание. В конце концов, произошел еще и детский крестовый поход. Десятки и десятки тысяч детей отправились в поход против победоносных турецких войск и все погибли. Никогда я не поверю в то, что идея этого безумия родилась не в еврейской голове. Все время я вспоминаю об убийстве вифлеемских младенцев. И об убийстве египетских первенцев. Я многое отдал бы за то, чтобы увидеть фотографии проповедников и подстрекателей Крестовых походов. Джордано Бруно[93] называл евреев «зачумлённой, прокажённой и опасной расой, которая заслуживает искоренения со дня её зарождения». Гениальный мыслитель был сожжен. Из-за его ереси? Тогда в Италии и без него кишело еретиками, противниками церкви; а казнили самого объективного.
— Как же это все теперь? — прервал я его. — Еврейское зверье в России пытает до смерти одного католического священника за другим, многие сотни уже казнены; церковь при смерти; Сатане и Иуде поставили памятники; а Рим никак не может назвать вещи своими именами. Иногда какая-то маленькая попытка — и все сразу снова замолчали. Католицизм хочет говорить, иудаизм парализует ему язык. Ты знаешь, что говорил Требич[94]: Германия станет большевистской, и евреи, играючи, справятся с Римом. Как еврей, он должен был знать это.
— Рим, — ответил он, — укрепится, но только если сначала укрепимся мы. Только основательность немца может открыть миру глаза. Появится второй Гильдебранд, еще больший, и зерна отделят от плевел; и однажды скажут; это был церковный раскол.
— Потому что, — воскликнул я, — разоблачат тех, кто в нем виновен! Потому что выбросят скрытого еврея вместе с его кукушкиными яйцами из всего христианского мира! Не только египтян, но и христиан он тоже натравливал друг на друга, «чтобы брат сражался с братом, и друг против друга» и т. д., и он продолжает это делать еще и сегодня. Извне он действовал, сначала устраивая ловушки, потом как бандит в прессе; изнутри, и это было самое опасное, — под маской христианского духовника. Христианские конфессии кишат еврейскими и полуе-врейскими священниками, протестантская еще больше, чем католическая. Они уже настолько уверены в своей победе в лютеранстве, что в Дрездене пастор Вальфиш[95] публично произнес такую дерзкую фразу: «Я — еврей и также остаюсь им; да, теперь, только после того, как я познакомился с христианской верой, я и стал настоящим израильтянином». И в Гамбурге пастор Швайб[96]: «Я чувствую себя как настоящий еврей и всегда чувствовал себя таковым». Где что-то в таком роде возможно, там христианство может считать себя похороненным.
— Мне снова и снова приходится смеяться, — сказал он, — когда я вспоминаю портрет проповедника Паулюса Касселя в шедевре о протестантстве. Что-то вроде лицемерной еврейской физиономии, старый, курчавый биржевой маклер в мантии, и при еврейской миссии! Сразу можно себе представить, как жирный еврей-талмудист тянет за собой длинную череду кривоногих банкиров, идя вперевалку и ласково похлопывая, в собор к крестильной купели, осанна! Спасение спустилось к ним! Глава уже начинается прекрасно. «Израиль — это загадка всемирной истории»[97]. Конечно, это так: но только не для всех. «Когда-то народ патриархов и пророков». Когда-то? Ах, ну да! Еще и через тысячу лет это будет народом архиплутов и мошенников- лжепророков. Прожженный жулик патриарх Авраам дважды подсовывает свою жену Сару в гарем под видом своей сестры; и дважды с помощью Иеговы эта махинация приносит ему пользу. Пророки буйствуют, взывая к мести, как дикие звери в клетке. Вели ли себя так же и те из них, которых побивали камнями, я не знаю. Их пророчества удивительным образом пропали до последней буквы. Осталось только лишь рассмотреть авторов псалмов. Тоже миленькое чтение, если заглянуть за их сладенькие намерения. Нашим протестантам никак уже не помочь. «Честные люди, но изворотливые типы», называет их протестант Шопенгауэр.[98] Библия — это не кулинарная книга.
94
Артур Требич (Требич-Линкольн), еврейский писатель, который пишет против иудаизма, а скорее воображает, что делает это. Его каждое второе слово: «Мы арийцы».
97
«Протестантство в конце XIX столетия в словах и иллюстрациях», издана пастором К. Верксхагеном, том 1, страница 552.