«Французы в эти смутные дни, как когда-то это сделало лютеранство, оттесняют спокойное образование назад».
Также и народ реформации при всем его уважении к смелому борцу с приукрашенным по-христиански еврейским обманом чувствовал, откуда ноги растут. Среди гуманистов не одного только Рейхлина обвиняли в коррумпированности евреями; и слава Гуттена тоже беспрерывно катилась под горку. В конце концов, даже брат по ложе Эразм дал ему пинок; но не потому, что он видел угрозу «спокойному образованию» из-за причиненного вреда, а потому, что среди тех, кто умеет строить из камня на открытом воздухе, нередок обычай незаметно скрыться под защитой смрада, когда становится горячо.
— Слова Гёте о лютеранстве, — подумал он, — не совсем точны. Лучше было бы сказать: псевдолютеранство. Само лютеранство начало развиваться только гораздо позже, за несколько лет до смерти этого истинного немца, когда он разгадал евреев. Вместо того чтобы оттеснить спокойное образование, оно, наоборот, открыло ему свободный путь. Между тем, однако, псевдолютеранство всплыло на поверхность, да так и осталось там до сегодняшнего дня. Вы должны узнавать его по его плодам. Пуритане, анабаптисты, Серьезные исследователи Библии, это самые яркие.[122] В каждом сидит еврейский червь. Еще раз: псевдолютеранство! То, что его собственная родина Саксония сегодня так неудержимо склоняется к еврейской советской звезде, не является случайностью.
Я быстро раскрыл перед ним труд «На заре реформации», книгу, целью которой наверняка было прославить протестантство, и указал на заключительные строки главы «Доктор Мартин Лютер». Они звучат так:
«Период продолжительностью почти в четыре столетия просто не мог пройти бесследно, современность не может так просто продолжать опираться на Лютера, она стала открытой для всего мира, более радующейся культуре, более универсальной и т. д.».
Пренебрежительно он отодвинул дорогую иллюстрированную книгу в сторону. — Нет, — сказал он, — эти люди не могут ни так просто, ни вообще продолжать опираться на Лютера. Мир так открыт для них, так рад культуре, стал настолько универсален, что наивная немецкая самобытность, германский дух только мешает им. Своими письмами против евреев Лютер основательно устроил им расстройство желудка. Как вывеска он им, в крайнем случае, еще сгодится, но в остальном — прощай, Гризельда! Пастор Вальфиш проглотил брата Мартина, и пастор Швальб прощебечет благословение для этого.
Глава VII
— Итак, он есть во всех лагерях, — кивнул я, — более или менее скрыто, более или менее сильно, Мефистофель. Также и вокруг Цвингли[123] крутился как его «лучший друг» некий Лео Юд. Возможно, что здесь имя вводит в заблуждение; ход движения делает ему честь. Еще сегодня свободная Швейцария не замечает, насколько она несвободна. Благородный Лойола[124] обращается против духа, который он считает лютеранством, и мгновенно польский еврей Поланко одурачивает его, и у евреев уже поводья в руке. Теология морали иезуитов выглядит дьявольски похожей на моральное учение Талмуда. Большая часть иезуитов доверчиво враждует с протестантством и с масонством, а большая часть протестантов и масонов — с иезуитами. И там, и тут кукловоды смеются; потому что и там и тут они одного и того же вида и образа мыслей. Они дают сигнал к атаке и снова сигнал «отбой», как это их устраивает. То, что еврейство при этом и пальцем не трогают, это само собой разумеется. Та же самая картина у социалистов большинства, у Независимых, коммунистов, синдикалистов, большевиков. То же и у наций. Ясный вид, нужно сказать.
— Я вооружу Египтян против Египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга, — прошипел он. — Что за ненависть, что за демоническая ненависть! Человеческая ли она вообще? Или что это?
— Это, мой дорогой, — усмехнулся я, — «гениальность сердца», о которой еврей Фриц Кан говорит, что благодаря ей «Израиль стал этической матерью человечества». Эти ребята действительно забавны в своем нахальстве. Моисей для него в истории культурных народов это «почти неповторимое явление: национальный герой без оружия»; в то время как вокруг «бронзовых героев наших рыночных площадей», то есть, вокруг памятников нашему принцу Евгению, фельдмаршалу Блюхеру, «в грозовые ночи слышен жалостливый плач вдов». Но чем же тогда, собственно, Моисей приказал убивать египетских первенцев? Медовыми лепешками? Или они, в конце концов, задохнулись от слишком сильной любви? «Чернь», похоже, состояла из одних лишь санитаров. Но вот так эти ребята поступают всегда. Они вовсе не ограничиваются одним отрицанием, они сразу и решительно утверждают прямо противоположное. «Национальности», кричит Кремьё[125], должны исчезнуть! Религии должна уйти в прошлое! Израиль никогда не прекратится, религии Израиля нельзя вредить, так как она охватывает Божественное единство. Да, прямо так, Божественное единство, и ничего тут не поделаешь. Ну, тогда теперь больше не остается ничего другого, кроме как: если дела обстоят таким образом, то как раз все остальные национальности и религии должны исчезать, чего бы это ни стоило. Самый настоящий сумасшедший дом, скажу я тебе. Но в этом безумии есть свой метод. Невинных оно легко одурачивает. Наши рабочие могли бы спеть прекрасную песню об этом.
122
О пуританстве (в середине шестнадцатого века) уже говорилось. По словам Хаузера, спонсором республики Кромвеля был португальский еврей Антонио Фернандо Карважал. Англия уже тогда была близка к тому, что в ней введут иудейский закон вместе с субботой. Не забывайте, что в Англии уже в конце пятнадцатого века масоны были политически очень активны; и снова не забывайте, что гуманист Эразм Роттердамский довольно долго бывал и оставался в Англии. Его современник Докельзон (Йозефзон, Мендельсон, Натансон и т. д.) тоже был родом из Голландии, как и он, был внебрачным ребенком, «король Сиона», т. е. печально известный глава анабаптистов в Мюнстере. Это движение под его руководством прямо-таки трансформировалось в большевизм. Убийства и избиения до смерти честных людей, посреди голода осажденного города. Чревоугодие руководителей, многоженство. Серьезные исследователи Библии принадлежат уже к нашему времени. Снабженные богатыми денежными средствами, они тоже, двигаясь по еврейскому фарватеру, приближаются к Советам. (В настоящее время Серьезные исследователи Библии называются Свидетелями Иеговы — прим. перев.)
124
Игнатий Лойола, учредитель Ордена иезуитов, испанский дворянин, первоначально офицер, причем большой смелости, т. е. совсем не еврей. Поланко вместе с ним обустроил орден, к которому позже присоединилось много евреев. Среди видных иезуитских теологов морали я назову Бузенбаума.