Франц Марек констатировал: «Сталин уложил марксистскую теорию в прокрустово ложе русской реальности и свел ее к официальной идеологии. Реальность «перегонялась» таким образом, чтобы подходить к теории, а теория, в свою очередь, мистифицировалась, чтобы зачеркнуть и прикрыть все противоречия и конфликты. То, что утверждалось теоретически, должно было немедленно превращаться в фактическую реальность; то, что было фактом, должно было немедленно соответствовать теории».[467] Тем самым происходит трансформация идеологии в миф.
Сталинская идеология «официального социализма» удивительным образом все более и более напоминает религию, только место веры в Бога занимает вера в вождя и в светлое коммунистическое будущее. Идеологический аппарат партии все более и более вынужден обращаться к системе традиционных ценностей, к патриотическим чувствам, к историзму массового сознания, чтобы хоть в какой-то степени воссоздать социальную психологию «державности». Но одновременно этот же аппарат тиражировал «пролетарский» масскульт, воспевал традиции революционной борьбы (правда, очень избирательно), апеллировал к «классовой сознательности». Столь противоречивые тенденции можно было объединить только на основе мифотворчества. Сталинская эпоха — это эпоха мифов. И эта официальная мифология удивительным образом адаптировалась к массовому сознанию, ибо город — ская социальная масса рекрутировалась из вчерашних крестьян, которые нуждались в вере. Это был советский вариант массового общества.
Раскрестьянивание России в процессе коллективизации, быстрый рост городского населения за счет вчерашних крестьян, все это вело к маргинализации больших социальных групп. Процесс маргинализации населения начался еще во время Первой мировой войны, был резко усилен гражданской войной, итогом же стали сталинская коллективизация и индустриализация. Одним из первых эти процессы исследовал еще в 1989 году Е.Н. Стариков, который писал: «Сами по себе перемещения больших людских масс из села в город, процессы урбанизации, рассматриваемые абстрактно, носят прогрессивный характер. Однако форма, в которой протекали эти процессы, в нашей стране имела характер явно деформированный: массовое перемещение сельских мигрантов в города не сопровождалось соответствующим развертыванием социальной инфраструктуры, что надолго блокировало их вхождение в городскую субкультуру. Происходила рурализация города. Потеряв связь с деревенской субкультурой и не имея физической возможности включиться в городскую, мигранты создавали типично маргинальную — «барачную» субкультуру. В рамках ее обломки сельских традиций переплетались с наспех усвоенными «ценностями» квазигородской цивилизации»1. Таким образом, маргинал становился основным элементом советского городского социума. Это была социальная база нового советского чиновничества, новой советской интеллигенции, командного корпуса Рабоче-Крестьянской Красной Армии. И, разумеется, репрессивных органов — от ОГПУ — НКВД до сельской милиции. Люмпенизация общества делала его изначально нестабильным. «Державная» идеология, пропагандируемая сталинским аппаратом, вряд ли могла найти прочную социальную базу в лице люмпена. У люмпена нет исторических и каких-то других корней, но зато им удобно манипулировать с помощью пропагандистских кампаний. Его легко вогнать в состояние массового психоза (террор 30-х годов это прекрасно иллюстрирует). Строить на такой социальной базе державные структуры — все равно, что строить дом на песке. Тем более что политическая система, сформированная в СССР в 1930-е годы, была создана под одного человека — под Иосифа Виссарионовича Сталина. Это была очень прочная, но крайне негибкая система, с крайне слабыми возможностями адаптации ко все время меняющемуся миру. В какой-то мере адаптивной ее делал сам «товарищ Сталин», единственный, кто жил вне рамок мифологии. В один день он мог развернуть направление политики на 180 градусов, как это случилось в 1939 году при подписании советско-германского пакта, или в 1943 году при ликвидации Коминтерна. Этой системе было подчинено и «международное коммунистическое движение», превратившееся из объединения мар- ксистов-радикалов в элемент геополитики, исходившей в своей основе также из мировидения Сталина. После его смерти созданная им социально-политическая и экономическая система была обречена, так как принципиально не была подвластна реформированию, дело было только во времени. Власть перешла к верхушечному слою созданной Сталиным партноменклатуры, основными признаками которой был политический консерватизм, доведенный до абсурда (мифологии) идеологический догматизм и крайний антиинтеллектуализм. Тем не менее, глобальное противостояние двух социально-политических систем, «холодная война» и гонка вооружений стимулировали развитие науки и техники, в какой-то степени способствовали модернизации мифа и социально-экономической политики. Однако инерция сталинизма разрушала созданную Сталиным державу: увеличивались диспропорции в промышленном производстве, гибла на глазах у всех российская деревня, продолжалась дальнейшая маргинализация общества и властных структур. По данным, которые приводятся в сборнике «Россия в начале XX века», в 1966 году в системе номенклатуры ЦК КПСС было примерно 70 % детей крестьян и неквалифицированных рабочих, а в 1981 году их число увеличилось до 80 %. «Это были те самые люди, которые вырвались на общественную поверхность в 1920— 1930-е годы».
Одновременно при Хрущеве началась вторая волна переселения сельских мигрантов в города, в результате чего городская культура оказалась полностью подавленной маргинальной «барачной» субкультурой. Сталинская модель «державного коммунизма» оказалась не способной выработать свою собственную позитивную систему общественных ценностей, а определенные преимущества социально-государственного патернализма (социальная защищенность личности) в силу многих причин люмпенизированным обществом просто не воспринимались как благо. Зато кризис системы потребления был налицо. Сформировавшийся в 1960—1980-е годы довольно многочисленный слой plebs urbana (а его социальная психология известна еще со времен Древнего Рима: «Хлеба и зрелищ!») был итогом абсолютно безграмотной социальной политики руководства КПСС. Многие удивляются тому, что процесс разрушения СССР прошел в столь сжатые сроки. Надо удивляться тому, что при всех вышеперечисленных особенностях «сталинского социализма» он просуществовал столь долго.
Глава 1. Российское общество на рубеже XIX и XX веков. 12 Глава 2. Идейные и социально-психологические предпосылки
возникновения большевизма 47
Глава 3. Рождение большевизма 77
Глава 4. Генезис большевизма. Первая русская революция. 145 Глава 5. Генезис большевизма. Между двумя революциями. 223
Глава 7. 1917 год. Триумф большевизма 319
Глава 8. Агония и смерть большевизма. 1918–1923…. 396 Заключение 504 Анатолий Станиславович Божич БОЛЬШЕВИЗМ.
Шахматная партия с Историей
ООО «Алгоритм-Книга»
Лицензия ИД 00368 от 29.10.99, тел.: 617-0825 Оптовая торговля: 617-0825, 617-0952 Мелкооптовая торговля: г. Москва, СК «Олимпийский». Книжный клуб. Торговое место: № 30, 1-й эт. Тел. 8-903-5198541 Сайт: http://www.algoritm-kniga.ru Электронная почта: algoritm-kniga@mail.ru Интернет-магазин: http://www.politkniga.ru
Сдано в набор 21.01.09. Подписано в печать 08.02.09.
Формат 84x108/32. Печать офсетная. Гарнитура Таймс.
Печ. л. 16. Тираж 1000 экз. Заказ 6020.
Отпечатано
в ОАО «Можайский полиграфический комбинат» 143200, г. Можайск, ул. Мира, 93.
3 Там же. С. 337.