Когда Страуд выписал ордер, а Леон Темпл ушел, я уселся на подоконник за его столом. Он развернулся в кресле, и в пересекающихся лучах света я увидел то, чего раньше не замечал, а именно: лицо у него морщинистое и жесткое.
— Что нового, Эмори? — спросил он.
— Да так, кое-что по мелочи. Обычная черновая работа. Но я хотел поговорить о другом.
— Выкладывайте.
— Знаете, какая странная вещь случилась в прошлую субботу вечером?
— В день убийства?
— Да. Но речь идет о Субсидируемых Специалистах. В тот вечер я встретится с Фредом Стейчелом, менеджером компании «Дженнетт-Донохью». Вы знаете его?
— Встречал как-то. Но не понимаю, о чем вы говорите.
— Ну, я-то Фреда хорошо знаю. Его жена и моя были однокурсницами и часто видятся до сих пор. Мы встретились за обедом, а потом устроили настоящую пирушку. Фред напился и начал рассказывать мне все о Субсидируемых Специалистах. Фактически он знал о них не меньше моего.
Страуда это вроде бы не трогало.
— Почему бы ему и не знать? Не такая уж это тайна. Подобные вещи получают широкое хождение.
— Да, но в самом общем виде. А тут совсем другое дело. Фред — мужик что надо, когда он трезвый, а напьется — становится невыносимым, и в тот субботний вечер он был противным как никогда, будто нарочно. Забавлялся тем, что выкладывал мне все наши расчеты, совершенно точно цитировал решения, к которым мы пришли, даже привел кое-какие точки зрения, от которых мы потом отказались. У него были все наши цифры, он знал все наши конкретные шаги, процитировал кучу фраз из моих собственных отчетов. Не просто точно передал, а прямо-таки слово в слово. Иными словами, где-то была утечка, он знал обо всех наших исследованиях, отчетах и результатах работы.
— А что потом?
— Ну, меня это страшно разозлило. Одно дело, если до людей из «Дженнетт-Донохью» доходят слухи о том, чем мы тут занимаемся, другое — если у них есть доступ к отчетам для служебного пользования. Вот я и спрашиваю себя: что за черт? Не понравилось мне, как Фред толковал о Субсидируемых Специалистах. Как будто это дело дохлое. И я, мол, напрасно трачу на них время. Через одну-две недели, а то и раньше, весь проект уйдет в архив. И чем больше я об этом думал, тем меньше мне это нравилось. Он получил все эти данные совсем не случайно, и его бахвальство было не только результатом выпивки.
Страуд кивнул.
— Понимаю. И вы полагаете, нам надо об этом разузнать?
— Да, полагаю. Я не претендую на то, что мне все ясно в проекте, но я его пестовал, извел на него уйму времени, и это не просто один из миражей, которые мы здесь создаем. Он пришелся мне по душе. И мне он кажется почти реальным. — Теперь Страуд слушал по крайней мере с интересом, если не с одобрением, и я усилил аргументацию: — Это не очередная вдохновенная стрела, пущенная в небо. Это деловое предприятие. И как только мы поймем, что можно создать общество, в котором каждый специалист своего дела оценивается в миллион долларов и будет давать дивиденды на эту сумму, мы будем знать, что никто не подорвет, не заморит и не сведет на нет это совершенно здоровое начинание.
Страуд одарил меня слабой понимающей, но рассеянной улыбкой.
— Знаю, — сказал он. — Ладно, я доложу Хагену или Эрлу об этой утечке наших материалов для служебного пользования.
— Да дело-то вот в чем: я уже это сделал. Как-то все было странно в тот субботний вечер. Я позвонил вам, не дозвонился, тогда позвонил Хагену. Он был дома и согласился со мной, что это чертовски важно. Сказал, что доложит Эрлу и обязательно увидится со мной в понедельник утром. И с того времени он не дал мне знать.
Страуд откинулся на спинку стула; он глядел на меня испытующе и удивленно.
— Вы в тот вечер звонили Хагену?
— Мне надо было доложить кому-то о том, что я узнал.
— Конечно. В котором часу вы ему звонили?
— Почти сразу же. Я сказал Стейчелу, что позвоню, а этот ублюдок только засмеялся.
— Да, но в какое время?
— Пожалуй, около половины одиннадцатого. Почему это вас интересует?
— И вы говорили только с Хагеном? А с Эрлом не говорили?
— Нет, с ним не говорил. Но ведь он должен был находиться у Хагена, когда я позвонил! Вы и сами знаете, где он был в тот вечер.
Страуд посмотрел в сторону и нахмурился.
— Да, я знаю, — сказал он усталым и далеким голосом. — Но не помните ли вы точно, что Хаген вам сказал?