«Джанот-Билдинг», здание, занимавшее полквартала, смотрело в пространство сотнями незрячих глаз, когда я по собственной воле вернулся туда и снова забрался в его чрево. Нутро гигантского каменного бога выглядело элегантно, было мягко освещено и заполнено непрерывными отзвуками шагов многих людей. Случайному посетителю показалось бы, что здесь очень мило.
На столе меня дожидался список непродленных лицензий на содержание загородных придорожных таверн за последние шесть лет. Я знал, что там есть и мое имя. Попозже надо будет что-то придумать. А пока что мне не оставалось ничего другого, как сунуть список в нижний ящик стола.
Пройдя в кабинет Роя, я спросил:
— Проголодались?
— Изрядно, изрядно.
— Ну вот сыщик и вернулся. — (Он медленно встал, опустил закатанные рукава рубашки.) — Простите, что заставил ждать. Что-нибудь поступило?
— Ко мне ничего, но вас хочет видеть Хаген. Может, мне лучше подождать с ленчем, пока вы с ним не побеседуете?
— Хорошо. Надеюсь, вам придется ждать недолго.
Я отправился наверх. Совещания с каждым днем становились все более частыми и проходили все острей. Слабым утешением служила лишь мысль о том, что Хаген и Джанот, особенно Джанот, видят, как у их ног разверзается бездна.
В сотый раз я спрашивал себя, почему Эрл это сделал. Что могло произойти в тот вечер в квартире Полин? Неужели он не представлял себе, какую цену придется за это платить? И тем не менее он убил ее. Тут я понял, что на самом деле думаю не о Джаноте, а о себе.
Когда я пришел в кабинет Хагена, он протянул мне письмо, конверт и фотографию.
— Только что получил, — сказал он. — Мы отведем полстраницы в «Ньюсуэйз» для фотографии и соответствующей статьи.
Письмо и конверт были с фирменным оттиском художественной галереи на Пятьдесят седьмой улице. Очень четкая фотография четыре на шесть изображала стенку на выставке картин Луиз Паттерсон, где были представлены пять ее полотен. Письмо администратора лишь поясняло, что снимок был сделан во время выставки примерно девять лет тому назад и представляет собой, насколько ему известно, единственное факсимиле картины, которую «Ньюсуэйз» упомянули как утраченную.
Трудно было не узнать две руки на картине «Иуда». Она висела в середине. Однако администратор указал, что подлинное ее название — «Этюд об Основах».
Другие картины я не знал, кроме крайней справа, это был «Этюд о Злобе», висевший в моем рабочем кабинете.
— Кажется, она соответствует нашему описанию, — сказал я.
— Вне всякого сомнения. Когда мы опубликуем фотографию и процитируем пояснения администратора, я уверен, мы найдем и саму картину.
Может быть. Пока что она спрятана под другим холстом на Марбл-роуд. Но я знал, что, если Джорджетт прочтет статью, а она наверняка это сделает, мое вранье насчет того, что я купил копию, всплывет наружу. Фотография будет опубликована как единственное подлинное факсимиле.
— Но Бог даст, мы распутаем это дело раньше. — Я напрягся, когда он снова взглянул на фотографию, — наверняка узнает «Этюд о Злобе». Не узнал. Положил фотографию на стол и посмотрел на меня очень кисло. — Джордж, в чем дело, черт побери? Мы возимся с этим призраком уже больше недели.
— Айлмена мы искали три недели, — сказал я.
— Но сейчас-то мы ищем не человека, который исчез много месяцев назад. Наш подопечный испарился на позапрошлой неделе, оставив за собой широченный хвост. Тут что-то не так. Что именно? — Не ожидая ответа, он перешел к другим линиям расследования: — А как насчет непродленных лицензий?
Я сказал, что мы занимаемся проверкой и все списки поступают ко мне, как только их добывают. Затем мы скрупулезно прошлись по всем остальным направлениям. Пока что сплошная неразбериха. Не зря я потрудился.
Перед тем как уйти, я спросил про Эрла и узнал, что он два дня провел в больнице, а теперь его выписали. Только и всего.
В свой кабинет я вернулся примерно через час. Войдя в кабинет Роя, застал там Леона Темпла и Фила Беста. Видно было, что за секунду до моего появления они говорили о чем-то экстраординарном.
— Мы засекли его, — сказал Леон.
Его маленькое и обычно бледное лицо теперь сияло. У меня перехватило дух.
— Где же он?
— Да здесь. Совсем недавно вошел в наше здание.
— Кто он такой?
— Пока что не знаем. Но мы его засекли. — Я выжидательно посмотрел на него, и он пояснил: — Я подмазал наличными людей Ван-Барта, дал понять, что будет и еще, и они в свободное от работы время слонялись по близлежащим кварталам. Один из швейцаров узнал его и проследил до вестибюля нашего здания.