Команда Тайсона решила возобновить процесс получения лицензии в штате Невада. Представителей местной Атлетической комиссии не смутило только что опубликованное интервью в журнале «Плейбой», где содержались, например, такие перлы: «Я знаю, что в один прекрасный день я взорвусь. Я сейчас очень зол. Очень, очень зол!» По этому поводу психолог Роберт Батеруорт сказал: «Если он сам говорит, что это с ним произойдет, то мы будем просто идиотами, если не прислушаемся к нему». Другой известный врач, Тони Леонетги, в этой связи сказал, что такие речи Тайсона, в сущности, крик о помощи и что ему требуется продолжить психическое обследование.
В то же время Майк, как всегда, продолжал ощущать себя жертвой и в том же интервью журналу в частности сказал: «Я думаю, что со мной произойдет самое худшее. Я думаю, что в один прекрасный день кто-нибудь пулей вышибет мне мозги».
Не смутили комиссию и два последних на тот момент инцидента из жизни Железного Майка. 9 марта 1998 года две девушки, Шерри Коул и Шевель Баттс, подали на Тайсона иск на 22 миллиона. Девушки утверждали, что Тайсон приставал к одной из них, а когда получил отказ, оскорбил словом и действием. Сумма иска не могла не вызвать улыбку, и Железного Майка лишний раз обозвали «серийным щипателем задниц». На этом в общем-то все и закончилось.
А вот эпизод, произошедший 31 августа в городе Геттисберг, штат Мэриленд, хоть и не напугал представителей Атлетической комиссии штата Невада, но в конечном счете имел серьезные последствия для Тайсона. Это был копеечный дорожный инцидент, в ходе которого то ли машина Тайсона, за рулем которой была его жена Моника, разворачиваясь, въехала задом в машину человека по имени Ричард Хардик, то ли, наоборот, машина Хардика врезалась в машину Тайсона. Собственно, было два столкновения, но стороны не пришли к единому выводу относительно того, кто кого пихнул первым.
После этого Тайсон вышел из машины и ударил 50-летнего Хардика ногой в пах. В конфликте принял участие и водитель еще одной машины, 62-летний Абальмиек Сауседо, которого Железный Майк ударил кулаком в лицо. Положение спасли телохранители, которых главным образом и держали на такой случай. Они общими усилиями скрутили своего босса и не дали ему совершить более тяжкое преступление. Тем не менее через несколько дней Хардик и Сауседо подали на Тайсона в суд. Железный Майк вскоре нашел у себя в кошельке доводы, для того чтобы они в скором времени отозвали свои иски, но суд настоял, что рассмотрит это дело до конца.
13 октября было опубликовано решение медицинской комиссии, состоявшей из шести врачей, признавшей Тайсона годным к боям на ринге. Судя по всему, в этой комиссии собрались очень понятливые люди. Достоверно известно, что Тайсон в разное время крепко поскандалил с двумя врачами, а одному из них еще и чем-то пригрозил. В бесподобной юридической формулировке это звучало «выразил желание причинить боль». После этого один из членов комиссии, доктор Дэвид Медофф, написал, что ему Тайсон никак не угрожал и не было такого момента, когда при общении с ним он чувствовал себя в опасности. Все это разительно напоминает медицинскую комиссию в советском военкомате, которая любому говорила «годен».
Правда, эскулапы признали наличие у Тайсона серьезных проблем с психикой и рекомендовали регулярно принимать психотропные средства и консультироваться с психотерапевтом, но сути дела это не меняло. Прогноз на будущее тоже звучал довольно своеобразно. Доктора не выразили жесткой уверенности, но сказали, что, скорее всего, Тайсон больше не сорвется, как это случилось с ним в бою с Холифилдом. В это время уже было хорошо известно, как несклонный к таким выходкам Тайсон избил двух пожилых водителей. В результате 19 октября 1998 года Атлетическая комиссия штата Невада четырьмя голосами против одного приняла решение вернуть Тайсону боксерскую лицензию.
Более честные и независмые специалисты из Нью-Джерси не забыли поведения Тайсона. Доктор Рональд Камм, проработавший со спортсменами 25 лет, сказал: «Его поведение крайне нестабильно. Мы это знаем из того, как он повел себя в Геттисберге во время дорожного инцидента и здесь, в Нью-Джерси, во время заседания Атлетической комиссии».
В общем и целом решение Атлетической комиссии штата Невада можно сравнить с ситуацией после боксерского поединка, когда весь зал и вся телеаудитория считают безусловным победителем одного бойца, а судьи — другого, и только их решение в конечном счете имеет силу. Но здесь есть одна существенная разница — почти все, кто не поверил комиссии, жаждали, чтобы она вынесла именно такое решение, потому что они хотели видеть Тайсона на ринге. Очень хотели. И речь здесь идет не о том узком круге лиц, который зарабатывал деньги на выступлениях Тайсона, а о самом что ни на есть широком круге зрителей во всем мире.
Окончательно Тайсон вернулся на ринг 16 января 1999 года в Лас-Вегасе, когда состоялся его бой с южноафриканцем Франсом Ботой. Если кто-то еще сомневался в необоснованности решения Атлетической комиссии штата Невада, то Тайсон сделал все от него зависящее, чтобы как можно скорее убедить их в этом. Словно стараясь доказать врачам комиссии, как они не правы, Тайсон сорвался уже в первом раунде.
На самых последних секундах раунда Тайсон зажал руку Боты под мышкой, пользуясь тем, что перчатка не давала Франсу выдернуть ее оттуда, а стал бить его по голове свободной рукой. Одновременно он распрямил зажатую руку Боты в локте и стал сгибать ее «против хода», уперев свое запястье во внешнюю сторону локтя южноафриканца. Точно так же, как он попытался сделать это с Холифилдом во втором бою до того, как принялся за его ухо. Бота закричал, и, воспользовавшись тем, что уже прозвучал гонг, секунданты Тайсона в полном составе и кто-то из службы безопасности вылетели на ринг и оттащили своего бойца, как разъяренного пса во время собачьих боев. Создалось впечатление, что они были готовы к чему-то подобному в любой момент. Когда в перерыве рефери Ричард Стал пришел в угол к Тайсону, чтобы сделать ему внушение, слушали его в основном секунданты, а Майк сидел с отсутствующим видом.
После боя Бота заявил, что Тайсон хотел сломать ему руку. Когда Железному Майку передали эти слова, он сказал: «Совершенно верно». Видимо, все дело в том, что у него не получилось сломать соперника ни физически, ни психологически, Бота, боксер весьма средний, но опытный и смелый, без особого труда выдержал первый натиск Тайсона и стал набирать очки. Силы в его ударах было немного, но попадал он гораздо чаще Железного Майка. При этом Франс отнюдь не прыгнул выше головы. Он явно хорошо изучил бои Холифилда с Тайсо-ном и лишь повторял действия Эвандера, то есть наносил один-два удара с дистанции, пользуясь преимуществом в росте, и клинчевал. Здесь-то хрупкая психика Тайсона дала сбой. В мозгу что-то «коротнуло», и он потерял контроль над собой.
Во втором раунде Тайсон снова ринулся в атаку, которая для любого боксера, кроме двух-трех, еще пару лет назад закончилась бы нокаутом, но это был уже не прежний Железный Майк. Он мазал, а когда не мазал, удар приходился вскользь. Франс ни разу не был всерьез потрясен его атаками. Это была последняя вспышка, последняя попытка стать собой настоящим, которую предпринял Тайсон в тот вечер. Из первых четырех раундов он проиграл как минимум три, а может, и все четыре.
В пятом раунде прозошло то, что почти всегда происходит со средними бойцами, когда они вдруг начинают бить вчерашних звезд: Бота зарвался. Как рассказывали оба после боя, он все время спрашивал Тайсона: «Это все, что ты можешь?» Нет, не все. Когда Бота пошел в атаку, Майк встретил его великолепным правым кроссом, которым и поставил точку в этом бою. Нокаут. Бота не должен был забывать, с кем имеет дело.
Все, что произошло в пятом раунде, не было случайностью. Более того, этого не могло не произойти. Бота — боксер простой — делал все время одно и то же. Тайсон «просчитал» его, скорее даже на уровне инстинкта, чем мысли, и сделал то, что было нужно.
Публика ревела от восторга на протяжении почти всего боя, а при виде нокаута просто зашлась. Ее любимая бешеная игрушка вернулась. Врачи из Атлетической комиссии штата Невада знали, что делали, когда давали добро на возврат Тайсону лицензии. Правда, интерес к матчу был все-таки несколько меньшим, чем ожидали, но ненамного. А потом произошла еще одна драма.