5 февраля 1999 года. Судья читает приговор. Подсудимый отрешенно смотрит перед собой. Заплаканная жена пытается прорваться к осужденному, на которого через несколько минут наденут наручники. Картина столь же печальная, сколь и обычная для всех стран и континентов.
Дело об избиении двух автмобилистов все-таки довели до конца, и Тайсона приговорили к двум годам тюремного заключения, из которых один он должен был отсидеть, а второй ему дали условно. Но все эти сроки можно скостить в несколько раз за счет «примерного поведения».
Намеренно замалчивая роль телохранителей, адвокаты Тайсона неловко попытались доказать, что, раз Майк не искалечил двух немолодых мужчин, значит, он бил не слишком сильно. Если бы Железный Майк жил в нашей стране, ему бы, наверно, поставили в заслугу и то, что он не заставил пожилого, небогатого человека (один из избитых автомобилистов, Абаль-миек Сауседо, был по профессии медбратом) продавать квартиру за царапину на своей машине. Но в Америке такое великодушие не ценят. Обвинитель Даглас Гэнслер назвал Тайсона «бомбой с часовым механизмом, лежащей у нас в саду». Майку припомнили все то же интервью журналу «Плейбой», в котором он назвал себя «отвратительным человеком» и обещал обязательно взорваться. Многим тогда показалось, что карьера Тайсона на этом и закончится. Стрейший историк бокса Берт Шу-гар сказал тогда о Железном Майке: «Его лучшие дни остались так далеко позади, что их можно увидеть только в зеркало заднего вида». Шугар был, конечно, прав, но дело в том, что интерес и к худшим дням Тайсона был по-прежнему большим, чем к лучшим дням кого угодно другого.
Тайсон отсидел всего три с половиной месяца и 24 мая 1999 года был отпущен за примерное поведение, которое включало в себя разбивание тюремного телевизора о решетку. У каждого свое представление о том, что такое примерное поведение. На тюремных харчах Майка разнесло до 130 килограммов, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы прийти в форму.
На этот раз соперника Железному Майку искали долго. Одно из спортивных изданий опубликовало летом 1999 года якобы от имени Тайсона такое объявление: «Требуется тяжеловес, не умеющий бить. Должен падать по приказу. Должен быть готов работать за минимальную плату. Должен быть в очень плохой форме. Хорошие уши не требуются».
Такой тяжеловес нашелся. Собственно, он не был даже настоящим тяжеловесом. Орлин Норрис провел лучшие свои годы в первом тяжелом весе и недолго был чемпионом мира, но даже в той весовой категории он считался «небьющим». К тому же ростом он был еще ниже Тайсона. Раньше Железный Майк таких не брал даже в спарринг-партнеры, но времена изменились.
Перед боем Тайсон, как всегда, страдал от резких перепадов настроения. Корреспонденту «Лос-Анджелес тайме» не повезло (или, наоборот, повезло?) застать его в очень плохом, и окончательно он его испортил Майку тем, что спросил, не пустит ли он в ход зубы во время встречи с Орлином Норрисом. Тайсон в ответ выдал довольно типичную для себя тираду: «Я сделаю это снова, если бой будет проходить как в прошлый раз. Я вижу мир таким, какой он есть. Я не плакса и не нытик. Но меня все отказываются слушать. Никто и никогда не испытывает ко мне ни симпатии, ни жалости, и я плачу им тем, что даю сдачи. Никто за меня драться не будет. Я сам должен себя защищать. Человек имеет право себя защищать, а я никогда в жизни не пасовал».
Но так было не все время. На одну из последних тренировок Тайсона перед боем с Норрисом пригласили журналистов, и многим тогда показалось, что он отдаленно напоминает себя прежнего, правда, только напоминает. Тайсон и сам это сознавал. «Хотел бы я быть таким бойцом, каким, как говорят, я когда-то был», — сказал он. Вообще на этот раз он произвел благоприятное впечатление на гостей. Репортерам удалось увидеть то, чего они не видели давно: улыбающегося Тайсона, который к тому же не лез за словом в карман. Когда один из них спросил, почему он так некрасиво вел себя в последнее время, Майк ответил: «У меня отобрали все средства к существованию. Если бы у тебя отобрали твою журналистику, ты бы, наверно, сидел дома и кропал какие-нибудь садистские историйки». Тайсону зааплодировали, а он засиял, как блин на сковородке. Его ответ так понравился представителям прессы, что они даже позабыли спросить, кто и когда отбирал у него средства к существованию.
Журналисты написали несколько довольно теплых статей о Майке. Возможно, благодаря им обстановка непосредственно перед боем сложилась довольно благодушная, и все надеялись, что на этот раз обойдется без скандала. Надежды, как известно, питают не только юношей, но и старцев. Не надеялся только будущий соперник, Орлин Норрис. Незадолго перед боем он сказал одному журналисту. «Я не думаю, что Тайсон попытается сломать мне руку или укусить. Я ожидаю чего-то другого». «Чего-то столь же грязного?» — спросил журналист. «Да», — ответил Норрис, улыбаясь.
Бой состоялся 23 октября 1999 года в Лас-Вегасе. На первой же минуте боя стало ясно, что шансов на победу у Норриса нет, зато есть все шансы дать Майку возможность выиграть красиво, но не слишком легко. В общем, как раз то, что требовалось в тот момент. До конца раунда оставались считанные секунды, когда противники вдруг сцепились в клинче. Рефери Ричард Стал, стоявший чуть в стороне, пошел их разнимать, когда раздался гонг. Он успел подойти и просунуть руку между боксерами, когда Тайсон, освободившись от захвата, нанес короткий левый боковой, после которого Норрис свалился так, как будто из-под него выдернули его собственные ноги. При этом, падая, он неловко подогнул колено. Рефери разозлился на Тайсона и сказал ему что-то резкое, потом направился в его угол и сказал, что снимает с Майка два очка. Орлин тем временем встал и легкой походкой направился в свой угол.
Минута перерыва истекла. Тайсон направился к центру ринга, а Норрис почему-то остался сидеть в своем углу, безучастно глядя по сторонам. В принципе Тайсон находился на милости Норриса, так как в случае его невыхода на второй раунд, судьи должны были бы дисквалифицировать Майка. Норрис и не вышел. К нему подошел врач, который, посветив ему фонариком в глаза, затем почему-то сосредоточил все внимание на его ноге. Чуть позже оказалось, что, падая, Норрис очень неудачно подвернул колено и сейчас не мог даже встать. Однако Тайсон в травму Норриса не поверил. Чуть позже он сказал: «Он, наверно, поранил колено, когда садился на табуретку».
Обстановка все больше нагнеталась, и в ожидании беспорядков к рингу направились здоровенные секьюрити, из которых можно было бы набрать роту почетного караула. К счастью, опасения не подтвердились. Наконец судьи собрались с духом и вынесли свое решение. No contest, то есть бой как бы объявили несостоявшимся.
После боя у Железного Майка оказалось на удивление мало защитников. Лэрри Мерчент, выразив общее мнение, спросил исполнительного директора Атлетической комиссии штата Невада Марка Ратнера: когда же чиновники от бокса начнут относиться к Тайсону так же, как к любому другому боксеру? Действительно, любого другого в такой ситуации просто бы дисквалифицировали, не вдаваясь в подробности. Ратнер от ответа уклонился.
Картина возвращения Железного Майка.складывалась неважная: два скандальных боя и тюремное заключение между ними. К тому же бои все-таки не вызвали того интереса, которого от них ждали. Лас-Вегас устал от Тайсона с его закидонами, и Майк был объявлен здесь персоной нон грата, то есть ему сказали, что в ближайшее время проводить бои он тут не будет. В ответ на это Тайсон решил больше не проводить бои не только в Неваде, но и вообще в Америке. Не знаю, было ли это решение спонтанным и кому оно вообще принадлежало, но, как показали дальнейшие события, это был по-настоящему мудрый шаг.
В следующий раз Майк всплыл в Англии в январе 2000 года. Время выбрано оптимально для того, чтобы показать всем и каждому, кто в боксе хозяин, хотя вряд ли это было целью Тайсона. Леннокс Льюис всего два месяца назад стал абсолютным чемпионом мира, а на его родине Тайсона встречали как национального героя. Старшее поколение журналистов тут же написало, что ничего подобного не видело со времен «Битлз». Признание, которого Льюис долго добивался, но так и не добился, теперь падало на голову Железного Майка даром, как манна небесная. Тайсон совершенно разомлел и стал говорить каждому репортеру, что, если бы мог, навсегда бы остался в Великобритании, а не жил в этой грубой и враждебной по отношению к нему Америке, где его травят как собаку.