Юлий Петрович Ванаг
Большие дела маленького Микиня
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РАССКАЗЫ О СОБЫТИЯХ ОДНОГО ГОДА
УТРО
Ночью прошёл первый дождь.
Микинь проснулся очень рано. Быстро умылся, позавтракал, тепло оделся и вышел во двор.
Горячее солнышко светило вовсю.
Снег растаял.
В березняке перекликались грачи и галки.
За колхозными амбарами, на горе, рокотал трактор.
Мама сказала Микиню:
— Не ходи по лужам, сынок!
— Я буду канаву копать, — ответил Микинь.
Он взял в сенях лопату и побежал к большой луже посреди двора. В луже с криками купались гуси и утки. Микинь принялся копать канаву в сторону баньки.
За банькой, пенясь, шумел Студёный Ручей.
Когда канавка была готова, вся вода из лужи стекла в ручей. Гуси и утки, оказавшись на сухом месте, долго удивлённо переговаривались между собой, не понимая, что случилось…
ВСЁ ЕЩЁ ХОЛОДНО
Студёный Ручей разлился и ревёт, как река.
Чёрные ольхи у ручья стоят, как крепкие мужики, глубоко зашедшие в воду.
Окунув в тёмный поток пальцы своих оголённых веток, они пробуют воду, качаются на ледяном ветру и шепчут друг другу:
— Ещё холодно… Ещё холодно…
Микинь сдвигает шапку на затылок и смотрит на солнышко.
— Ничего, скоро потеплеет! — говорит он продрогшим деревьям.
Над кустами пролетает дикая утка.
— Где-где-где? — спрашивает она. — Где моё прошлогоднее гнездо?
Зелёная лягушка, выбравшись на серую кочку, злорадно квакает ей вслед:
— Прроп-пало! Прроп-пало!
Невидимый жаворонок взлетает высоко в небо и поёт:
— Скоро, скоро, скоро! Очень скоро все птицы совьют себе гнёзда!
На верхушке чёрной ольхи сидит ворон.
Кряхтя, он ищет в небе жаворонка:
— Дурррень! От ррадости ум за ррразум зашёл! Пррридётся тебе ещё кукушке-хитрушке яйца высиживать… Дурррень!
Солнце глядит в весёлый ручей и улыбается.
КУДА ТЕЧЁТ РУЧЕЙ?
Вернувшись во двор, Микинь спрашивает маму:
— Куда течёт Студёный Ручей?
— К речке, сынок, к речке Авоксне. Она теперь за Циемской горой разлилась, как море… Крутит турбины новой электростанции. Даёт ток нашему колхозу…
— А куда течёт Авоксне?
— В Даугаву.
— А Даугава далеко?
— Далеко, сынок: за Бором Белых Грибов.
Микинь задумывается. Потом идёт в дровяной сарайчик, выбирает щепку, раскрывает нож, привязанный верёвочкой к поясу, и начинает стругать.
Мать говорит ему:
— Опять порежешь палец!
— Не порежу. Я уже большой.
— Что это ты там мастеришь?
— Лодку. Пусть плывёт в Даугаву.
Когда лодка готова, Микинь, крепко зажав её в руке, бежит к ручью.
Через мостки с шумом хлещет мутный поток.
Вода подхватывает лодку Микиня и, завертев её, уносит. Микинь бежит по берегу вслед, но лодка скрывается за поворотом и исчезает из глаз.
Далеко до Даугавы…
НАПИТОК СИЛЫ
Вешние воды сошли, и снова стали видны мостки через Студёный Ручей.
Тёплым воскресным утром отец сказал Микиню:
— Сбегай-ка, сынок, в кладовушку да принеси бурав. За берёзовым соком пойдём!
И они зашагали по тропинке. Микинь несёт на плече большущий бурав, а отец — деревянное ведро и желобок.
Отец глубоко пробуравил берёзу, туго забил желобок, и вот чистой слезой берёзовый сок закапал в ведро.
Кап… Кап… Кап…
Микинь смотрел. Сок покрыл уже всё донышко.
Отец наклонил ведро и сказал:
— Пей, сынок! Это напиток силы — в нём вся мощь земли!
Микинь присел на корточки и стал пить сок большими глотками.
Сладко!
Дома он сказал матери:
— Теперь я буду очень сильным! Берёзка дала мне напиток силы…
ВОРОНИЙ ЯЗЫК
Отец с матерью ушли на работу в колхозный посёлок. Пёс Дуксис, высунув язык, убежал куда-то по своим делам с кудлатым Кранцисом, а Минцис ушёл охотиться на полевых мышей… Микиню пришлось одному хозяйничать дома. Но он ничего не боялся. Он сильный — он пил берёзовый сок, силу земли.
В полдень во дворе закричал петух.
Бесстрашный Микинь выбежал из дому и увидел, что вороны, разогнав кур, дерутся возле куриной кормушки.
Схватив камень, Микинь запустил им в ворон и сердито закричал:
— Кыш! Кыш! Как вам не стыдно, воришки! Кыш!
Вороны взлетели на верхушку берёзы и раскричались оттуда:
— Скррряга! Скррряга! Крррошек жаль!
— Это не крошки, а куриный корм! — сказал Микинь.
Но вороны всё твердили:
— Скррряга! Скррряга! Скррряга!
Совсем рассердившись, они улетели прочь.
— Глупые! — сказал Микинь. — Только свой вороний язык и понимают!
КАК ВЕЛИК СВЕТ?
Вечером отец жалуется матери:
— Плохо, что скотные дворы у нас так разбросаны. Полсвета обежишь, пока везде побываешь…
Микинь, немного подумав, спрашивает:
— Папа! А свет большой?
— Большой, сынок, большой! — отвечает отец. — Когда подрастёшь, сам увидишь.
— А я бегаю быстрее тебя… Если ты полсвета можешь, так я весь свет обегу, — говорит Микинь.
Отец смеётся и гладит Микиня по голове.
…На другой день Микинь идёт смотреть, велик ли белый свет.
Но сегодня бежать вокруг света Микиню некогда: опять надо за домом глядеть.
А ведь можно увидеть мир и с дерева.
Микинь карабкается на забор. Теперь следует ухватиться за нижний толстый сук берёзы. Вот так! А теперь — всё выше и выше.
Ветер свистит в ветвях и раскачивает берёзу. Микинь глядит вверх.
По небу плывут пушистые облака…
И вдруг Микиню кажется, что он вместе с берёзой несётся куда-то по небу.
В страхе он крепче прижимается к стволу и смотрит вниз: далеко ли до дома?
Но берёза стоит на старом месте, и дом его — рядом.
Тогда Микинь взбирается ещё выше, до самого скворечника.
Он смотрит в одну сторону — там серебрится притихший Студёный Ручей. Смотрит в другую — там, на горе, белеет новый колхозный посёлок…
А больше ничего и не видно.
Весь мир заслоняют деревья. Должно быть, белый свет очень большой.
Ну ничего, придётся всё-таки как-нибудь обежать вокруг света!
ВРЕМЯ СЕВА
Когда на берёзе распустились листья, а колхозные поля покрылись нежной, трепетной зеленью, Микинь с матерью сажали на огороде картошку.
— Весной посадишь одну картофелину, — говорит мама, — к осени вырастет целая корзина…
Но вот посадили всю картошку, и мать заметила, что на ремешке Микиня нет ножика. Болтается одна верёвочка.
— Где твой ножик, Микинь? — спрашивает мама. — Потерял?
— Нет, не потерял, — отвечает Микинь. — Я его посадил. Пусть к осени вырастет целая корзина ножиков…
ПОРА ЦВЕТЕНИЯ
Первой зацвела черёмуха.
Словно снежными сугробами покрылся берег Студёного Ручья.