Даймен Адам
Большие гонки
АДАМ ДАЙМЕН
БОЛЬШИЕ ГОНКИ
Страниц 247/f
Макальпин Филипп
Предупреждение.
Это дело подлежит выдаче только с разрешения директора. Обычные карты для получения дел на него не распространяются. Нами было потрачено немало усилий и средств, чтобы в официальных британских ведомствах не было и следа вышеупомянутого. Мы не желаем провала операции.
Любая особа, признавшая, что Макальпин - служащий министерства, подпадает под Закон о разглашении тайны.
Приметы.
Рост - 1м 83 см.
Вес - 76 кг (с отклонением не более 2 кг)
Волосы - длинные; закрывающие уши (см. фото на стр. 2) белокурые. Борода ближе к рыжему цвету.
Глаза - голубые.
Ладони - длина: 18 см. Ногти ухоженные (отпечатки на стр. 7)
Лицо - широкий лоб большей частью закрыт волосами. Нос прямой. Уши большие. Сильно развита нижняя губа.
Зубы - смотри на стр. 7.
Ноги - размер 43. Пальцы ног довольно цепкие.
Телосложение - легкое/среднее. Кулаки необычайно сильны, несмотря на их небольшой размер.
Рубцы - левое бедро (несчастный случай с мотоциклом).
Левое предплечье. Кончик указательного пальца.
Родимые пятна - очень многочисленны.
Веснушки - отсутствуют.
Физические отклонения - отсутствуют..
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Правительства или организации, желающие выставить участника шпионских гонок, просят направлять заявки на а/я 126х
Таймс (26/2167)
Глава первая.
Первый секретарь Министерства иностранных дел Ее Высочества королевы Британии, просит от имени Ее Высочества способствовать подателю сего в свободе действий и оказывать всяческую помощь.
Подпись
Мелкий моросящий дождь перешел в ужасный ливень, пока я с трудом поднимался по каменистой аллее к маленькому бедному домику, соединенному общей стеной со своим соседом. Боже небесный, думал я, почему не надел шляпу? Ответ прост, у меня её нет. Мои волосы слиплись подобно водорослям, И вода неприятно стекала за воротник. Я уже шмыгал носом, нажимая на кнопку звонка. За тонкой дверью нежно прозвенел колокольчик. Я достал из кармана плаща влажный носовой платок и высморкался. Это было чистым безумием бродить в подобную погоду с насморком. И если я подхвачу двустороннее воспаление легких, то сам буду виноват.
Дверь открылась, на пороге появилась женщина, подозрительно осмотревшая меня. Ей было лет сорок, волосы начали забывать о завивке, на пластиковом фартуке были видны разноцветные пятна и прочие следы домашних забот.
- Что вам нужно?
Я собрался с мыслями и достал блокнот и шариковую ручку.
- Я сотрудник Института Геллапа, мне бы хотелось, чтобы вы ответили на ряд вопросов.
Ее глаза вспыхнули, лицо расцвело от улыбки. Возможность ответить на идиотские вопросы и высказать никого не интересующее мнение вносила в её мрачную жизнь живительный солнечный луч. Она на несколько минут проникалась значительностью своей персоны - единственное, что имело значение в её жизни.
- О-о Институт Общественного Мнения. Боже милостливый, конечно, я уделю вам минутку.
Как же люди могут заблуждаться! В действительности она могла бы посвятить этому месяцы. Я безнадежно посмотрел на дождь и неожиданно чихнул.
- О-о, входите же.
Ей пришлось отойти, чтобы позволить мне переступить порог, затем она прошла в приятного сиреневатого цвета салон с медными кастрюлями, розовыми фарфоровыми слонами и тарелками с барельефами, расставленными повсюду по убыванию размера. В углу низко стоял телевизор, подобно алтарю Будды, а обрамленный цветами ковер был приглушенных тонов. Я уселся на красного цвета диванчик со спинкой из кожзаменителя и такой неудобной формы, словно делали его для факиров.
- Чем я могу вам помочь?
Мне бы надо было попросить у неё двойной скотч и полкоробки аспирина, но дело превыше всего. Я грустно посмотрел на свои полустершиеся записи в блокноте. Я уже начал считать эту работенку на себя ненужной тратой времени. Она была пятнадцатой из опрашиваемых, а я все ещё не нашел того, что искал.
- Понимаете, мы изучаем статистику перемещения населения. Для начала, не могли бы вы мне сказать вашу фамилию.
Фамилия была Локвер.
- А имя вашего мужа?
Имя её мужа было Сесил. Я не представлял себя Сесилем, и по всей видимости он был староват для меня.
- Есть ли у вас дети?
Она грустно покачала головой. Я невольно посмотрел на многочисленные фотографии, большей частью в посеребренных рамках, на темную фанерную мебель, отделанную ясенем и стоящую на металлических ножках с медными наконечниками.
- Наш сын умер два года назад.
Я хотел изобразить сочувствие в связи с потерей, но мое сердце радостно забилось: цель была близка.
- Сожалею, - сказал я с грустью профессионального агента похоронного бюро.
- Это большая потеря, - грустно кивнула она и я понял, что покойный сын был её излюбленной темой. - Ему было всего двадцать четыре года. Авария с мотоциклом. У него так хорошо все шло... Он работал в "Отель де Вилль", представляете? Те, кто с ним работал, прислали прекрасный венок. Они сказали, что в службе дезинфекции подобного ему не будет.
Я чуть было не рассмеялся и высморкался, изобразив сожаление. Возраст сходился и, самое главное, он был мертв.
Я задал ей массу вопросов: была ли она за границей, был ли там её муж, имелись ли у них заграничные паспорта? Нет, во время отпуска они никогда не были дальше Торки. Нет, они не любят все заграничное, а её Сесил предпочитал простую пищу.
- "Не в Сан-Тропез же тебе отправляться, золотце", - мысленно сказал я про себя.
Затем я подсунул коварный вопросик.
- А был у вашего сына заграничный паспорт?
- О, нет, он ездил всегда вместе с нами. Джаспер был хороший мальчик.
Джаспер, надо же? Джаспер Локуэр. Неплохое имечко. Лично я сказал бы, что Джаспер был большим простаком, если ездил в Торки со своими мамой и Сесилем, но воздержался от замечаний. Попытался вскользь выяснить, не планировали ли они зарубежных путешествий, но безрезультатно. И поднялся, собираясь уходить. Я ещё раз высморкался и почувствовал, что мои намокшие брюки прилипли к ногам. Я ненавижу простуду, ибо уверен, что переношу её хуже всех, а находиться вне дома в подобное время - просто кошмар.
- О, у вас ужасный насморк. Неужели вы обязаны работать в такую погоду?
- Да, иначе мне не заплатят. У меня, знаете ли, жена и две малышки. Я не могу позволить себе уйти в отпуск.
Она высказала свои замечания по поводу моей работы и моих мифических работодателей, прежде чем проводить меня. Я пошлепал по грязному тротуару до метро. Проходя мимо местного викториано-готического храма, освященного в честь Святой Катерины и всех Пресвятых Дев, я отметил имя кюре, преподобного Таркса, а также часы его службы.
Вернувшись к себе, я надолго засел в ванну, наглотавшись всяких снадобий от простуды и немалого количества крепких напитков. Затем, включив электрический обогреватель, я улегся в постель и попытался уснуть. Теперь Джаспер может подождать пока я не избавлюсь от вируса, а то можно подхватить и плеврит.
Служащий в Сомерсет Хауз был очень любезен, когда я пришел снять копию свидетельства о рождении Джаспера. Цена вполне устраивала. Теперь мне нужно было состряпать любезное письмо преподобному Харди Тарксу и директору местной школы, фамилию которого нашел в справочнике, говоря себе, что они должны были знать Джаспера Локвера в последние пять лет. Потом я изготовил свои фотографии. В Форин офис очень быстро проверили, что никто с подобной фамилией из данной местности не имел заграничного паспорта. Единственным паспортом бедолаги Джаспера был тот, с которым он ушел на полтора метра под маргаритки.
Мой паспорт был восхитителен в своем синем переплете. Я немного размечтался, прежде чем отправил его в свой банковский сейф. Маловероятно, чтобы директор, нервничавший каждый раз при моем появлении в его финансовом заведении, мог подумать, что в пакете могут храниться такие документы, и он будет более расслаблен в следующий раз, когда я попрошу у него кредит.