Мэгги вздохнула. Виски в конце концов начало успокаивать ее нервы.
— Он сказал, что готов уладить все вопросы, связанные с нашим разводом. Поэтому я и подумала, что это было главной причиной его приезда. Для чего он говорил об этом, если он был уже… разорен.
— Когда у человека ничего нет, ему нечего терять.
«А что мне делать?» — отчетливо прошептала Мэгги про себя.
Они в полном молчании доехали до озера Гарлем-Меер. На его берегу вокруг горящего мусорного бачка собралась толпа человек в сто. Расслабляющая дробь карибских стальных барабанов выделялась на фоне громких разговоров и смеха. На расстоянии видны были мрачные очертания навесов Сто десятой улицы. Хэйворд нервно звенел льдом в своем пустом стакане.
— Вы знаете, что я очень состоятельный человек, — сказал он.
Мэгги была почти уверена, что сейчас он положит руку ей на бедро.
— Я не ищу себе папика-покровителя, Лоренс.
— А как насчет друга?
— Смотря какого друга?
— Дружественного, — ответил Хэйворд, доставая бутылку с виски. — Налить еще?
— Спасибо.
— Я помогаю своим друзьям.
— Кеннет — ваш друг.
— Кеннет был партнером по бизнесу. Кстати, он подвел меня с этими опционами на малайские закладные. Обобрал меня на кругленькую сумму в пятнадцать миллионов.
— Боже милостивый, — пробормотала Мэгги.
— Ой, для меня это незначительный ущерб. Это не повлияет на мой образ жизни ни на йоту. Но это — большие деньги. Я не настолько оторван от реальной жизни, чтобы не понимать этого. Я сам когда-то был обыкновенным человеком.
— В каком смысле обыкновенным?
— Я вставал по утрам. Шел в офис. Работал как лошадь. Я кружил по проклятому Кливленду денно и нощно, собирая мешки с деньгами со своих автомоек.
— Похоже, что это была действительно тяжелая работа, — сказала Мэгги с язвительным смешком, — собирать мешки с деньгами.
— А знаете ли вы, сколько весят пятьсот долларов монетами по двадцать пять центов?
— Нет.
— Это все равно что грузить мешки с кормами в товарный вагон. Поверьте мне. Я и этим занимался, когда мне было шестнадцать, в Логанспорте, штат Индиана.
— Так вы оттуда?
— Да, мадам. Округ Кэсс, Индиана.
— Из бедной семьи?
— Совсем нет. Мой отец был слесарем. Он хорошо зарабатывал даже в годы Депрессии, сверля отверстия в блоках двигателей сенокосилок в компании «Лонсмэн Мувин Машинс». Мы жили в небольшом симпатичном бунгало в приличном районе. Конечно, если в те дни мне нужны были деньги на карманные расходы, то приходилось работать, и поверьте, я был счастлив грузить мешки с кормами в товарные вагоны. Благодаря этому я стал тем, кем стал.
Мэгги повернулась к Хэйворду полностью впервые с того момента, как они сели в машину. Теперь, с набитыми за щеки орехами, он выглядел более похожим на белку, нежели на крысу. Его глаза светились так, что свет этот можно было считать одновременно и собственным, и отраженным.
— Как бы там ни было, я просто хотел, чтобы вы знали, что сможете надеяться на меня, если окажетесь в трудной ситуации, — сказал он.
— Приятно это слышать, Лоренс, но вы — женаты.
— Здесь романтические отношения ни при чем. Это — дружба. Если для вас это не подходит, то давайте назовем это бизнесом. Вы ведь кое-что зарабатываете в своих предприятиях, не так ли?
— Так, — призналась она. — Зарабатываю.
— Ну, и сколько примерно?
— Как-то… как-то говорить об этом, я не думала, что…
— А что? Вы считаете, что это — неприлично? Большинство из вас, из восточных штатов, так и думают. Для вас это — хуже порнографии. И Кеннет, ваш мальчишка, тоже так реагировал, когда не был на наркотиках. Поэтому можно было понять, когда он их употреблял. Ему нравилось говорить о деньгах под кайфом.
— Вы знаете о наркотиках?
— Конечно. Так сколько чистого дохода было у вас в прошлом году?
— Грубо — два с половиной миллиона.
— На это можно жить.
— Да, на первый взгляд это — большие деньги.
— Конечно, когда вы привыкаете к определенному уровню расходов, то становится удивительно, на что уходят деньги: одежда, путешествия за границу и все такое.
— У меня целый штат работников. Много накладных расходов. Но меня нельзя назвать расточительной.
— Тогда вам не о чем беспокоиться.
— Честно говоря, Лоренс, я беспокоюсь, что Кеннет мог заложить дом.
— Я сомневаюсь, что он мог сделать это без вашего ведения. Сколько, по-вашему, он может стоить?
— Мы купили его в тысяча девятьсот восемьдесят первом за двести пятьдесят. Но тогда это были развалины. Теперь он… в значительно лучшем состоянии.