- Не бойтесь, Григорий Сергеевич, - смеется Леонид. - Куда я денусь от вас? Пойдемте лучше, штуку одну интересную покажу. Только шагайте тут аккуратнее, а то туфли испачкаете. Здесь у нас не офис.
____________________
- Первый раз такой вижу...
- Во! А я тебе о чем говорю, Сергеич! Вот же японцы хитромудрые. Погоди, я сейчас откручу вот тут...
- Угу...
- Ты не угукай, а под руку мне не вставай!
- Так не видно же ничего.
- Пока нечего смотреть, - автомеханик споро орудует ключом на пятнадцать. - А вот если у меня рука сорвется... то ты пары зубов не досчитаешься.
Григорий усмехается и делает пару шагов назад.
- Смейся, смейся... - Леонид до автоматизма отработанными движениями откручивает гайку. - А был такой случай на прошлой неделе...
Григорий уже не усмехается - просто смеется. Как же здесь хорошо. Эта мастерская - его личный антидепрессант.
___________________
- Ну, давай же ты, пошевеливайся!
У Люси начинается дергаться висок. Все сегодня не так, с самого утра.
- Ну что вы кричите на ребенка, - не выдерживает она. - Лучше помогите. Вы же знаете, что у него крупная моторика... хромает.
- У него все хромает! Что теперь, всю жизнь его раздевать!
Нет, вот она так и не научилась на такое спокойно смотреть. Или день сегодня такой, что она все излишне остро воспринимает?
- Давайте, я помогу...
- Нет, пусть сам!
- Мне некогда ждать, когда он сам! - она не выдерживает и повышает голос. - Вы у меня не одни, - и уже гораздо более мягким тоном: - Тимофей, подойди ко мне, я помогу тебе раздеться.
Пятилетний мальчик, очень маленький и худой для своих лет послушно подходит к ней, стоит, как кукла, пока Люся быстро и уверенно освобождает его от верхней одежды под раздраженное сопение матери.
Да, и такие тоже бывают. К сожалению даже, таких большинство. Таких вот, как эта густо накрашенная молодая мамаша. Грим, а иначе и не скажешь, у нее хватило времени нанести. А вот пеленку на массажный стол она забыла!
Люся работает молча, разговаривать с этой... нет никакого желания. Но тишина длится недолго - у мамы Тимофея звонит телефон. И, слушая разговор, Люся начинает постепенно закипать. Ну как можно в таких выражениях о собственном ребенке говорить?! Вот зарекалась неоднократно - "Не судите и не судимы будете". Но ведь ребенок не виноват, что он такой! Как же можно о ребенке так?! Он же понимает все, большой уже! Прекращает работу.
- Выйдите, пожалуйста.
- Что?! - ярко-красные накрашенные губы даже приоткрываются от удивления.
- Вы мешаете мне работать. Выйдите в коридор, поговорите по телефону, потом можете вернуться.
- Я перезвоню, - бросает женщина в трубку.
Дальше снова все происходит в молчании. Мать демонстративно бросает на Людмилу недовольные взгляды, Люся же сосредоточенно работает, иногда улыбаюсь своему пациенту.
- Считаете, что вы лучше всех? - неожиданно зло спрашивает женщина. - Думаете, это просто?!
- Я так не считаю, - отвечает Люся ровно.
- У вас есть свои дети?
- Не думаю, что вас это касается, - тон ее по-прежнему ровный, но день явно сегодня не задался. И насколько хватит ее терпения - неизвестно.
- Значит, нет, - злорадно кивает ее собеседница. - Так-то легко строить из себя святую! А вы попробуйте сама вот с таким вот! Каждый день! Сил моих никаких уже нет! С этим идиотом возиться.
Люся на секунду прикрывает глаза. Ей бы промолчать. Не научишь и не объяснишь. Да и кто она такая, чтобы объяснять? Ну что же у нее за характер такой, что она не может смолчать, когда надо?!
- Не надо... - она выдыхает, уговаривая себя не заводиться, - не надо перекладывать на других свои проблемы.
- Это вы о себе?! Какие это я свои проблемы на вас перекладываю?!
- Это я о вас и вашем ребенке. Это ваш ребенок. Вы его произвели на свет. Вы несете за него ответственность.
- А этот кобель, значит, не несет?! Бросил нас, как только узнал, что... - у женщины в голосе начинают звучать истерические интонации.
Сцепила зубы. Ну же, Люся, молчи! Тебе только истерики в кабинете не хватает. Знаешь ведь, бывает такое, у мамочек таких деток нервы тоже порядком расшатаны. Ну, промолчи...
- Вы - мать, - произносит она негромко. - Неужели это слово для вас ничего не значит?
Та неожиданно всхлипывает. Вот, Людмила, довыпендривалась.
- Извините, - произносит Люся совсем расстроено. - Я не хотела вас огорчать. Просто...
- Да и вы простите, - та вытирает потекшую тушь. - Звереешь от такой жизни... - еще раз всхлипывает. - И вот за что мне все это?!
Людмила молчит, продолжая работать. Вопрос риторический. Да и ответа она не знает.
_______________
- Девушка, мы полчаса укола ждем! У меня ребенок маленький, между прочим!
- Извините, - открывает ключом дверь процедурного кабинета. - Медсестра у нас на больничном.
- А вы кто?
- Массажист. Замещаю.
- А вы умеете?
- Умею, - добавляет про себя: "На свою голову". Ведь и правда умеет, и хорошо умеет. И в колледже учили, и мать - процедурная сестра, которая, кажется, могла с закрытыми глазами в любую вену попасть, постоянно заставляла практиковаться. Дома уколы бабушке всегда ставила только Люся. - Но если сомневаетесь, можете не ставить. Дело ваше.
- Нет уж, ставьте! Мы столько ждали! И вообще! Я пойду заведующей пожалуюсь.
- Жалуйтесь, - пожимает плечами Люся. - Заведующая в курсе, сама же мне совмещение оформляла. Вот вы что, думаете, мне это надо?! - у нее вдруг прорывается усталость и раздражение. - У меня массаж по минутам расписан, а я тут еще на уколы бегаю.
Извинений она не дождалась. Но хоть возмущаться перестали.
____________________
День как пошел кубарем с утра, так и продолжился. Клиенты капризничали, один сеанс отменили без предупреждения, она приехала, а в квартире никого. А в финале ее "Ниву" еще припер во дворе по адресу последнего на сегодня сеанса здоровенный джип. Она минут пять пинала колеса, слушая завывания сигнализации. Пока на этот вой не вышел, наконец-то, владелец - лысый "красавец" с таким пивным пузом, что было очевидно: щегольская кожаная куртка с меховым воротников носится нараспашку не от того, что ему жарко. Он поочередно одарил обеих девочек - сначала Людмилу, потом Мальвину, недовольным взглядом, что-то пробурчал под нос, но машину убрал. И на том спасибо. Сил на скандал уже не было.