– Совсем охамели варийские собаки! – буркнул обиженно законник, стоящий практически за стенкой контейнера.
– Семь! Шесть!!
Группа преследователей спешно удалилась. Моё бешено колотящееся сердечко возрадовалось. Стала прислушиваться, нужно выждать, когда уйдут все и выбираться, пока меня тут варийцы не сцапали. С ужасом поняла, что не могу двигаться, левую грудь уже не чувствую, левую ногу тоже. Паралич пожирал мое тело… Усталость усыпляла. Ничего лучше не придумала, кроме как улечься спать прямо в контейнере.
глава 2
Глава вторая
Планета Земля. Система Солнце. Галактика Млечный путь.
В метро она уснула, прижавшись ко мне, такая беспомощная. Ведь чья–то дочь… потерянная. Найду родителей и передам дитя. Но мой долг, как бывшего подданного Зинона, да и просто воина позаботиться об этом создании.
– Меня зовут Олег, – представился я, когда привёл её в свою скромную квартирку, которую когда–то получил от самого адмирала Лина.
В материальном плане нас, всех бывших зинонских вояк, что служили в освободительной армаде, не бросили, жильем обеспечили.
– Олег? – удивилась она, раскрыв свои ошарашенные глазки.
Она осматривала квартиру, будто раньше никогда не видела домов Земли.
– Олгерт, если так тебе проще, зинонское имя командир Олгерт, – уточнил я, усаживая девочку на диван.
Она задумалась, поморщилась и тревожно посмотрела на меня.
– Наставник Олгерт, я не помню своего имени, – выдавила она. – Всё обрывками, не складно, много пустоты, простите...
– Ничего, ничего! – встрепенулся в ответ.
Случай тяжёлый, амнезия на лицо. Снял с неё пальто, посмотрел на халат, под ним похоже ничего больше из одежды не было. Нет, сперва надо покормить! Стянул свои носки, в которых ковылял в метро и выбросил в мусорный бак. Начал хлопотать на кухне. Кроме яичницы ничего на ум не пришло, быстро и калорийно.
– Ты ведь голодна? – уточнил на всякий случай я, девушка спешно кивнула.
Очень голодна, заключил я и нарезал в сковороду ещё пару сосисок.
Накормил её… У самого голод куда–то делся, только чаю попил с конфетами. Она разобралась с едой быстро. Сердце сжалось, что же мне с тобой, бедолага, делать. Наверное, сперва помыть и найти чистую одежду.
В шкафу нашёл старые серые шорты на завязках, длинную майку, что дарили мне ребята с работы, с изображением серпа и молота на белом фоне. Я её так ни разу и не одел.
Отвел девочку в ванную, дал полотенце и одежду. Её недоумевающий взгляд насторожил меня. Пришлось пояснить, как пользоваться водными кранами, она быстро всё поняла. Не успел выйти, как на пол упал её грязный халат. Поспешил прочь из ванны, краем глаза успел увидеть её красивую фигурку и прелестные формы. Девушка, без комплексов, подумал я. Она напомнила мне о покойной жене. Я аккуратно прикрыл дверь, в ванной уже начался визг. Поздно возвращаться, не объяснил, что можно смешивать горячую и холодную...
Она вышла в майке до самых колен, держа в руке мои шорты. Длинные светло русые, мокрые волосы так и золотились при свете комнатных ламп.
– Великоваты, наставник! – улыбнулась деловито она. Лицо красное, видимо обожглась. Вот же старый недотёпа.
– Так там же веревочка, – охнул я и поднялся с дивана, мне стало неловко.
Майка от волос намокла, я не знал, куда деться от смущения, вроде старый уже, а мысли в голову лезут дурные. Она мне в дочери годится! Хватит пялиться на грудь.
Я как бы бочком подошёл к ней, чтобы не взглянуть иной раз на просвечивающиеся торчащие соски. Она стояла в недоумении, что же такое с наставником твориться, адекватен ли он?
– Надень шорты, а я помогу завязать! – сказал я, подойдя ближе.
Она повертела ими немного и всё же сумела одеть. Приподняла майку, обнажив свой худенький беленький животик, а я завязал веревочку бантиком.
– Мне нужно по естественным надобностям, наставник, – вдруг заявила она.
Да что ж такое. Начинаю терять терпение. Мы вернулись в ванную, и я показал ей, как пользоваться туалетом...
После всех туалетных дел, усадил её на стул и полотенцем посушил ей волосы. Они начали виться сами собой. Она напоминала мне дочь, в сердце теплело. Когда прикасался к её волосам, во мне просыпалась отцовская нежность, некогда забытая и затёртая войной и жестокостью к врагам.