– Что за дурацкий вопрос? – Мистер Хэнсон тяжело дышит. – Думаете, я бы лежал здесь, если бы чувствовал себя хорошо? – Одышка, ясно. – Нет, конечно.
Я люблю свою работу, но теряюсь, когда дело доходит до общения с пациентами. Я часто говорю что-то невпопад и задаю неверные вопросы. Каждое мое слово – как шаг по минному полю.
– Вы точно врач? – спрашивает мистер Хэнсон.
Оторвавшись от истории болезни, отвечаю:
– Да, точно.
Мистера Хэнсона доставили около получаса назад с острой дыхательной недостаточностью. Ни температуры, ни других симптомов. Только диспноэ. В анамнезе у больного проблемы с сердцем, а значит, диспноэ может быть вызвано целым рядом причин, некоторые из которых опасны для жизни. Поэтому мистера Хэнсона немедленно поместили в палату интенсивной терапии.
– Не груби, Фрэнк! Стоило мне всего на минутку отлучиться… – Ко мне подходит пожилая женщина и окидывает мистера Хэнсона сердитым взглядом. – Не обижайтесь на моего мужа, он так шутит. – Она садится на краешек кровати.
– Нет, Рут, я говорил совершенно серьезно! – возражает мистер Хэнсон.
Не могу не улыбнуться. Какая милая пара! Каждый их жест, каждый взгляд, которым они обмениваются, наполнен любовью. Видно, что они очень привязаны друг к другу.
– Доктор, скажите, что с моим мужем? – спрашивает миссис Хэнсон.
– Сначала нам нужно провести дополнительное обследование, чтобы сузить область возможного заболевания. Когда у вас начались трудности с дыханием?
– Точно не знаю. Вчера, – бормочет мистер Хэнсон.
– Ничего подобного! Фрэнк уже несколько дней жалуется на одышку. – Жена гладит его руку.
– У вас есть другие жалобы, кроме затрудненного дыхания? – Подойдя к кровати, достаю стетоскоп. – Пожалуйста, поднимите рубашку, чтобы я могла послушать ваши легкие.
– Мне уже задавали эти вопросы, – ворчит мистер Хэнсон, но потом отвечает: – Нет, больше меня ничего не беспокоит. – Садится прямо и задирает рубашку.
– Фрэнк!
– Ладно-ладно! Я чувствую легкую усталость, на прошлой неделе у меня была простуда, но теперь все прошло.
– Пожалуйста, покашляйте. – Он послушно выполняет мою просьбу. – Еще разок. – В легких слышен хрип. – Спасибо, можете опустить рубашку. Последние несколько дней вас мучил кашель?
– Да, но несильный.
– Очень даже сильный! – возражает его жена. – А еще у него болела голова.
Мистер Хэнсон кивает, подтверждая слова супруги.
– Вы забыли упомянуть об этом в отделении неотложной помощи, – говорю я. Он молча отводит взгляд. Я уточняю: – Кашель сухой или влажный?
Мужчина морщится и заходится в кашле.
– Сухой, – выдавливает он.
– Хорошо. Мисс Вега возьмет у вас кровь на общий анализ. Потом вам сделают рентген грудной клетки, чтобы я могла изучить ваши легкие и исключить некоторые заболевания.
– У меня что-то серьезное?
– Нельзя сказать, пока нет анализов. Не волнуйтесь раньше времени. Постарайтесь отдохнуть, ладно?
Мистер Хэнсон кивает, а его жена рассыпается в благодарностях.
– Я… – До нас доносятся громкие и, кажется, сердитые голоса. – Я зайду к вам позже.
Торопливо сделав несколько пометок в истории болезни и передав ее мисс Веге, выхожу в коридор и пытаюсь определить источник шума. Крики слышатся из палаты, которая расположена напротив.
Дверь приоткрыта, но я из вежливости стучусь, хотя сомневаюсь, что меня кто-нибудь услышит. Войдя, вижу бородатого мужчину лет тридцати. Громко ругаясь, он с возмущенным видом закрывает рукой повязку на торсе. Возле его койки стоит одна из моих коллег. Интерн из моей группы. Мы виделись сегодня утром.
– Ну наконец-то! – восклицает мужчина, с облегчением смотря на меня. Доктор Зина Аван тоже смотрит на меня и тоже – с облегчением.
– Что здесь происходит? – осторожно спрашиваю Зину, но она не успевает ответить, потому что пациент снова начинает кричать:
– Приведите мне врача!
– Мистер…
– Оуэнс, Кент Оуэнс, – представляется мужчина.
– Доктор Аван – врач, – с улыбкой говорю я.
Мистер Оуэнс язвительно смеется и указывает на Зину пальцем:
– Я не допущу, чтобы меня лечила такая, как она.
– Мистер Оуэнс, я всего лишь осмотрю ваши хирургические швы, и мы вас выпишем, – объясняет Зина – судя по интонации, уже в сотый раз.
Не понимаю, что смущает пациента, пока тот не заявляет, яростно потрясая пальцем:
– Держите свой платок от меня подальше!