Чарльз Диккенс. Большие надежды
| The Project Gutenberg EBook of Great Expectations, by Charles Dickens GREAT EXPECTATIONS [1867 Edition] by Charles Dickens | Чарльз Диккенс. Большие надежды |
| Chapter I | ГЛАВА I |
| My father's family name being Pirrip, and my Christian name Philip, my infant tongue could make of both names nothing longer or more explicit than Pip. So, I called myself Pip, and came to be called Pip. | Фамилия моего отца была Пиррип, мне дали при крещении имя Филип, а так как из того и другого мой младенческий язык не мог слепить ничего более внятного, чем Пип, то я называл себя Пипом, а потом и все меня стали так называть. |
| I give Pirrip as my father's family name, on the authority of his tombstone and my sister,-Mrs. Joe Gargery, who married the blacksmith. | О том, что отец мой носил фамилию Пиррип, мне достоверно известно из надписи на его могильной плите, а также со слов моей сестры миссис Джо Г арджери, которая вышла замуж за кузнеца. |
| As I never saw my father or my mother, and never saw any likeness of either of them (for their days were long before the days of photographs), my first fancies regarding what they were like were unreasonably derived from their tombstones. | Оттого, что я никогда не видел ни отца, ни матери, ни каких-либо их портретов (о фотографии в те времена и не слыхивали), первое представление о родителях странным образом связалось у меня с их могильными плитами. |
| The shape of the letters on my father's, gave me an odd idea that he was a square, stout, dark man, with curly black hair. | По форме букв на могиле отца я почему-то решил, что он был плотный и широкоплечий, смуглый, с черными курчавыми волосами. |
| From the character and turn of the inscription, | Надпись |
| "Also Georgiana Wife of the Above," I drew a childish conclusion that my mother was freckled and sickly. | "А также Джорджиана, супруга вышереченного" вызывала в моем детском воображении образ матери - хилой, веснушчатой женщины. |
| To five little stone lozenges, each about a foot and a half long, which were arranged in a neat row beside their grave, and were sacred to the memory of five little brothers of mine,-who gave up trying to get a living, exceedingly early in that universal struggle,-I am indebted for a belief I religiously entertained that they had all been born on their backs with their hands in their trousers-pockets, and had never taken them out in this state of existence. | Аккуратно расположенные в ряд возле их могилы пять узеньких каменных надгробий, каждое фута в полтора длиной, под которыми покоились пять моих маленьких братцев, рано отказавшихся от попыток уцелеть во всеобщей борьбе, породили во мне твердую уверенность, что все они появились на свет, лежа навзничь и спрятав руки в карманы штанишек, откуда и не вынимали их за все время своего пребывания на земле. |
| Ours was the marsh country, down by the river, within, as the river wound, twenty miles of the sea. | Мы жили в болотистом крае близ большой реки, в двадцати милях от ее впадения в море. |
| My first most vivid and broad impression of the identity of things seems to me to have been gained on a memorable raw afternoon towards evening. | Вероятно, свое первое сознательное впечатление от окружающего меня широкого мира я получил в один памятный зимний день, уже под вечер. |
| At such a time I found out for certain that this bleak place overgrown with nettles was the churchyard; and that Philip Pirrip, late of this parish, and also Georgiana wife of the above, were dead and buried; and that Alexander, Bartholomew, Abraham, Tobias, and Roger, infant children of the aforesaid, were also dead and buried; and that the dark flat wilderness beyond the churchyard, intersected with dikes and mounds and gates, with scattered cattle feeding on it, was the marshes; and that the low leaden line beyond was the river; and that the distant savage lair from which the wind was rushing was the sea; and that the small bundle of shivers growing afraid of it all and beginning to cry, was Pip. | Именно тогда мне впервые стало ясно, что это унылое место, обнесенное оградой и густо заросшее крапивой, - кладбище; что Филип Пиррип, житель сего прихода, а также Джорджиана, супруга вышереченного, умерли и похоронены; что малолетние сыновья их, младенцы Александер, Бартоломью, Абраам, Тобиас и Роджер, тоже умерли и похоронены; что плоская темная даль за оградой, вся изрезанная дамбами, плотинами и шлюзами, среди которых кое-где пасется скот, - это болота; что замыкающая их свинцовая полоска - река; далекое логово, где родится свирепый ветер, -море; а маленькое дрожащее существо, что затерялось среди всего этого и плачет от страха, - Пип. |
| "Hold your noise!" cried a terrible voice, as a man started up from among the graves at the side of the church porch. | - А ну, замолчи! - раздался грозный окрик, и среди могил, возле паперти, внезапно вырос человек. |
| "Keep still, you little devil, or I'll cut your throat!" | - Не ори, чертенок, не то я тебе горло перережу! |
| A fearful man, all in coarse gray, with a great iron on his leg. | Страшный человек в грубой серой одежде, с тяжелой цепью на ноге! |
| A man with no hat, and with broken shoes, and with an old rag tied round his head. | Человек без шапки, в разбитых башмаках, голова обвязана какой-то тряпкой. |
| A man who had been soaked in water, and smothered in mud, and lamed by stones, and cut by flints, and stung by nettles, and torn by briars; who limped, and shivered, and glared, and growled; and whose teeth chattered in his head as he seized me by the chin. | Человек, который, как видно, мок в воде и полз по грязи, сбивал и ранил себе ноги о камни, которого жгла крапива и рвал терновник! Он хромал и трясся, таращил глаза и хрипел и вдруг, громко стуча зубами, схватил меня за подбородок.
~ 1 ~
|