— Полиция! — крикнула Моника. — Стой и немедленно брось пистолет!
— Замри! — рявкнул Уолтер.
Эндрю замер и заморгал глазами на фары патрульной машины.
— Замри! — снова взревел Уолтер.
— Брось пистолет! — приказала Моника.
— Это не мой пистолет, — промямлил Эндрю. — Там какой-то тип…
— Брось пистолет!
Эндрю наклонился, положил оружие на асфальт и тут же разогнулся. Но пока он это делал, Уолтер был уже рядом, заломил руки за спину и швырнул лицом на капот патрульной машины. Моника осторожно подобрала пистолет — дешевый револьвер тридцать восьмого калибра — типичный товар с субботней распродажи. Бросила его в автомобиль и, связавшись по рации с базой, сообщила, что подозреваемый задержан.
Уолтер отцепил от ремня наручники и, задрав кисти Эндрю высоко за спиной, защелкнул на запястьях.
— Ой! — завопил подросток. — Послушайте, пожалуйста, я не…
— Заткнись, придурок! — полицейский завел ему руки еще выше.
— Ой! Пожалуйста, я не…
— Я сказал тебе заткнуться!
Эндрю заткнулся. На нем были брюки цвета хаки и спортивная трикотажная рубашка. Из носу текла кровь, он явно испугался. Монике он казался не грознее лягушонка Кермита.
— Офицер Крамитц, может, не стоит надевать на него наручники? — спросила она.
Уолтер обернулся.
— Мы обязаны, — он умирал от желания испытать наручники. Дома, когда жена уходила, иногда тренировался, защелкивая их на стуле и приковывая его к обеденному столу. Но еще ни разу не надевал на живого человека.
— Тогда дайте мне с ним минутку поговорить, о’кей?
Уолтер хотел было поспорить. Теперь, когда он знал, что не увидит ее голой, он был не склонен легко уступать в полицейских делах. Но все-таки нехотя ответил:
— О’кей, — но остался рядом на случай, если придется бить.
Моника сообщила Эндрю о его правах и спросила, уяснил ли он их. Подросток кивнул. Тогда она поинтересовалась, как его звать.
— Эндрю Райан.
— Хорошо, Эндрю. Что ты делал с оружием?
— Подобрал вон там, — он указал назад, в переулок. — Какой-то тип в нас стрелял, а потом уронил. Я схватил и побежал.
Уолтер фыркнул, всем видом показывая что он не из тех, кто купится на такое дерьмо.
— Кто в тебя стрелял, Эндрю? — спросила Моника.
— Не знаю. Какой-то толстый псих. Орал: «Замри!» — и все время в нас палил.
— А кто с тобой был?
— Мои друзья — Мэтт и Дженни.
В мозгу у Моники что-то мелькнуло. Эндрю, Мэтт и Дженни. Она не могла вспомнить, где слышала эти имена. Но она их явно слышала.
— А что вы там делали?
— Мэтт хотел замочить Дженни, — признался он.
— Что он хотел с ней сделать?
— Из водяного пистолета, — пояснил Эндрю. — Это такая игра.
— Бог ты мой! — Моника вспомнила, кем были эти Эндрю, Мэтт и Дженни. — Ты говоришь об идиотском «Киллере»?
— Да, — протянул Эндрю. — Именно. О «Киллере».
Моника вздохнула, недоумевая, почему теперешние подростки не довольствуются невинными развлечениями ее отрочества: не пьют пива, а потом не тискают друг дружку.
Подоспело подкрепление — с ревущей сиреной подъехала еще одна патрульная машина. Моника отвела Уолтера в сторону.
— Давай оставим парня с ними, а сами посмотрим за «центовкой», не там ли еще стрелок.
Крамитц снова фыркнул.
— Ты веришь этому хмыренышу?
— Просто хочу проверить. О’кей?
— О’кей. Но учти, ты не найдешь там ничего, кроме…
— Полиция! На помощь, полиция!
Хриплый крик исходил от дородной фигуры Джека Пендика. Борец с преступностью нетвердой походкой вывалился из переулка и, заметив патрульную машину, повернул к ней.
— Полиция! Полиция! — он не закрывал рот, пока не подошел совсем близко, и стал орать Монике в самое лицо. В нос ударили ромовые пары.
— Полиция! — снова выкрикнул Пендик.
— Она самая, — Моника толкнула его в грудь и отпихнула на шаг, от чего борец чуть не рухнул на мостовую. — Мы-то полиция. А вы кто?
— Они хотели ее убить! — заявил Пендик.
— Кто? — поинтересовалась Моника.
— Преступники. Завели туда с пистолетом и… Ба! Да вот же один из них, — он покосился на Эндрю. — Точно… преступник.