– Ох, Мелани, пожалуйста, не принимай это так близко к сердцу, книги ты можешь взять в библиотеке, – сказала библиотекарша из-за занавески. – Как я всегда тебе говорила, с читательским билетом ты никогда не останешься обездоленной.
– Она и так никогда не останется обездоленной, – заявил мистер Риверс. – Она – Риверс.
Но Мелани всецело отдавалась горю и ничего не слышала. Насколько можно было судить, бессвязные вопли сводились к тому, что ей просто хотелось победить.
Наконец тётя Хазелнат велела:
– Да помолчи же, Мелани, это просто игра.
Дядя Генри встал и провозгласил:
– Продолжаем!
И они продолжили. Для более активных игр они перебрались в гостиную.
Они играли в шарады. Они играли в «Статуи». Они играли в «Категории», в «Нарисуй и угадай», в «Гамруль». Биллингстон приносил всё новые и новые призы, словно из бездонного запаса. Руперт собрал гору призов. И каких! У него была железная дорога и тёплые зимние ботинки. Ботинки были ему велики на два размера, но это его не смущало. У него была снеговая лопата и членство в клубе «Печенье месяца». Радиоуправляемый самолёт. Целая стопка тёплых свитеров. А самое чудесное, он теперь мог впервые в жизни сделать подарки на Рождество членам своей семьи. Если Брауны и получали подарки, дарили их Джон и Дирк, и подарки эти в основном – точнее, исключительно – были котами.
Руперт сидел, погруженный в счастливые раздумья, кто что получит. Одному из младших братьев достанется железная дорога. Отец может взять себе радиоуправляемый самолёт. Руперт был уверен, что он ему понравится. Ему будет чем заняться в то время, как он смотрит телевизор. Свитера он поделит между всеми. Парочка больших подойдёт даже матушке. А для Джона и Дирка у него был плюшевый тигр и плюшевый лев. Они, конечно, подростки и слишком большие для мягких игрушек, но Руперт надеялся, что игрушечные звери заменят им живых кошек. А ещё у него теперь была серия книг о Нэнси Дрю, которую Уильям проиграл Мелани в игре, называвшейся «чёт-нечет», а Мелани была вынуждена отдать Руперту в игре, придуманной дядей Генри, которую он очень любил и называл «Пропади пропадом», потому что по её правилам каждый терял свой самый любимый приз.
Руперт пребывал в страхе перед Мелани с той самой минуты, как выиграл её книги, но дядя Генри заверил его, что Мелани всегда ужасающе ведёт себя во время игр, и ей только на пользу пойдёт, если она научится спортивному поведению, так что не нужно обращать на неё внимания. Если Мелани не возьмёт реванш, книги достанутся сестрёнке Элизе. Элиза любила по вечерам сидеть с Рупертом, и он придумывал для неё истории, чтобы отвлечь от холода. Истории не были особенно хороши. Кроме холода и голода, Руперту мало что довелось испытать в жизни, поэтому голод и холод, так или иначе, проникали в его истории, делая их бесполезными. Но теперь он сможет прочесть ей все книги про Нэнси Дрю. Эта мысль приносила ему бо́льше радости, чем всё, что произошло в этот день.
И наконец, в разгар дня Риверсы начали последнюю игру.
Один последний вопрос
– Итак, ребята, – воззвал дядя Генри, – верните все ваши призы на стол в столовой.
– Это действительно всё моё? – Руперт шёпотом спросил у Тургида, кивая на гору призов, которую он притащил. Призов было так много, что на столе все не поместились, и ему пришлось сложить часть позади себя на стуле.
– Твои, ещё бы, – сказал Тургид. – Ты их честно выиграл. Не так и плохо для новичка.
Руперту просто не верилось. Ничего подобного он не испытывал и не ждал от жизни. Как же ему повезло, что он зацепился за эти жуткие ворота и его перекинуло через них электрическим разрядом! «И это доказывает, – думал он, – что не надо поспешно судить то, что происходит в жизни: что хорошо и что плохо и что повернётся к добру или к худу». Он-то думал, что знает, что его ждёт, а оказалось, этого знать нельзя.
Он даже не осознавал, что в восторге вертится на стуле и улыбается до ушей.
– Что с ним такое? – спросил Уильям, тыкая пальцем.
– Я думаю, у него блохи, – ухмыльнулась Мелани. – Блохи и мои книжки про Нэнси Дрю. Хуже гостя и быть не может, если хотите знать.