- Это о мексиканском наемнике из "Песни прерий", которого вы превратили в середине действия в транссексуала?
- Возмутительно, не правда ли?
- Да нет, - спокойно ответила Кит. - Гомосексуальность героя единственное, что есть интересного во всей картине. И сценарий, и режиссура никуда не годятся. Насколько я понимаю, вы просто развлекались: ведь ваши контрактные обязательства с "МГМ" все равно подошли к концу.
- Какая проницательность, а. Скотта?
- Брендан, это еще не все. Она исключительно хитра. Знаете, детки, я, пожалуй, оставлю вас на пару минут наедине и пойду приласкаю свою приятельницу. Уверен, вы неплохо поладите.
- Эй, Скотти, - окликнула его Кит, - может, включишь перед уходом свет, а то темнотища - хоть глаз выколи.
Включив верхний свет. Скотт послал обоим воздушный поцелуй и закрыл за собой дверь.
- По-моему, вас вряд ли можно назвать хитрой. - Брендан усмехнулся и указал на видавший виды столик, уставленный напитками:
- Выпьете?
- Пожалуй, немного.
Он налил две рюмки. Со спины Брендан выглядел несколько неуклюже. Поставив второе кресло напротив нее, он сел, касаясь коленями ее колен.
- Вы сказали Скотту, что вам понравился Джадд, - начала Кит. - А у меня с Джаддом проблема. Я даже подумывала, не пригласить ли самого Германа пусть выскажется насчет наших поправок. По-моему, из Джадда не получится герой.
В его взгляде появилось сомнение.
- Вы хотите сказать, что зритель станет относиться к нему плохо, когда выяснится, что он положил глаз на подружку сына?
- Отчасти. В книге Джадд не антигерой, а жертва насилия.
Но вот в фильме... При таком сценарии ни один актер не сможет сыграть его симпатичным. - Ожидая ответа. Кит пригубила бренди.
- Не знаю, правильно ли я вас понял, - задумчиво произнес Брендан. По-вашему, фильм "Последний шанс" выиграет, а Джадд получится симпатичнее, если в конце не произойдет сыноубийства?
- Я не говорю, что мы должны переделывать конец. - Кит вздохнула. Просто любопытно, как вы собираетесь вызвать у зрителя симпатию к себе, убийце, а не к Лейси или ее убитому возлюбленному. Как заставите их поверить в такую реплику:
"Мой бедный, жалкий сын, моя кровь! Разве ты не знаешь, что время не властно над..."
Брендан вскочил и навис над ней, так что ее взгляд уперся в пуговицу его рубашки.
- Но там же по-другому: "Мой сын, моя чертова кровь!
Неужто ты считаешь, что время способно меня принизить?" - Он выразительно положил ладонь себе на ширинку.
Кит усмехнулась:
- Я вижу, вы успели выучить роль наизусть, но это еще не решает проблемы.
- Ладно, милая. Существует единственный способ вам доказать... - Он рывком поставил Кит на ноги. - Стойте здесь.
Вы - мой сын. Не двигайтесь!
Кит безмолвно повиновалась его приказу, а он быстро вышел во двор, откуда до нее донеслись шаги, бормотание, вздохи.
Через несколько секунд в кабинет вернулся совсем другой Брендан. Прежняя атлетическая подтянутость исчезла, рубаха вылезала из мешковатых штанов, лицо покрылось потом, а волосы торчали во все стороны. Теперь этот человек выглядел так, будто только что выл на луну.
***
Спустя два часа Кит покинула дом Скотта, унося с собой видеозапись неожиданного экспромта. Скотт бросил своих гостей вовсе не для того, чтобы развлечь подружку: заняв позицию позади двухстороннего зеркала, висевшего над камином, он засиял происходившее в кабинете на пленку.
В тот же вечер Арчер получил от Кит ответный телекс:
"Высылаю кассету с кинопробой. Марш и Джадд Хайнс - одно лицо".
***
Когда погас экран и зажегся свет, Кит с удивлением увидела на винтовой лестнице спину Арчера. Черт бы его побрал!
Сьюзен Шалтебрандт присела перед ней на корточки и потрогала холодной ладонью ее лоб.
- Не принимайте это на свой счет, дорогая. У него очень важное совещание. Он просил меня поблагодарить вас от его имени за просмотр и передать, что он в кратчайший срок уведомит вас о своем решении по поводу "Последнего шанса". Кит, милочка, возьмите платок. Это разница во, времени, со мной тоже всегда так. Просто вы плохо ее переносите.
Кит высморкалась.
- Дело не в разнице, Сьюзи, а в "Последнем шансе". Вы даже не представляете, до чего это слезливая вещь - тут не обойдешься и коробкой платков...
Глава 2
Мадлон Уикс, редактор текстовой части журнала "Флэш", сидела за столиком ресторана со своей лучшей журналисткой Либерти Адамс. Мадлон было под шестьдесят, она вдовствовала, пользовалась самыми дорогими духами, жила в "Плаза" и неизменно завтракала в Зале короля Эдуарда, поэтому Либерти не удивлялась, что она воспринимает всех официантов как слуг, приставленных к ней лично. Поманив одного унизанным кольцами пальцем, Мадлон попросила:
- Будьте добры кофе, Томас. Для старушки и ее маленькой гостьи.
- Маленькая гостья обойдется без кофе, Мад.
По ее милости Либерти уже и так полночи пила кофе. Еще одна чашка - и она не выдержит.
- Что ж, тогда кофе и чай. - Мадлон повернула к Либерти свое широкое лицо, покрытое густым слоем пудры:
- Как поживаешь, ангел мой? Прекрасно выглядишь! Я всегда говорила, что тебе к лицу скромные наряды. Очень мило с твоей стороны, что ты нанесла старушке столь ранний визит. Ну, где подноготная Нормана Мейлера?
Либерти с замиранием сердца подала ей все тридцать две страницы просроченного задания, которые Мадлон положила текстом вниз не читая.
- Ты это отдаешь или предлагаешь?
Либерти зарделась и потупила взор.
- Постараюсь предложить что-нибудь пооригинальнее.
Мадлон нахмурилась и поддела край листа кроваво-красным ногтем.
- Я плачу тебе не за оригинальность, ангел мой, а за то, что у тебя лучше всего получается: за подноготную красавчиков, вытянутую элегантно и бескровно. - Она взяла принесенный ей кофе и изящно поднесла чашку к губам.
"Кровь!" - подумала Либерти и тяжело вздохнула. Ей не в чем было винить Мадлон: в конце концов, та привила ей вкус к жареным фактам, когда она была сначала студенткой, а потом секретарем во "Флэш". Семь лет назад она превратила пуританскую рубрику "Новости о знаменитостях" в самый разнузданный отдел сплетен. Эмблемой рубрики стал позорный столб; ответы красавчиков на вопросы, которые больше никто не посмел бы им задать, взахлеб читала вся страна.
Однако девять месяцев назад Либерти внезапно почувствовала непреодолимое отвращение ко всему этому и перешла на свободные хлеба. Она питала надежду начать карьеру заново, но оказалось, что не так-то легко разделаться со сложившейся репутацией - равно как и с привычками, приобретенными в журнале.
Имея дело с Мадлон, надо было запасаться терпением.
,. - Норману достается ото всех. Читатель ждет разоблачений. Наверное, то, что сделала я, окажется для вас неожиданным. А неожиданность так же щекочет нервы, как и жестокость.
- Как жаль, милочка, что ты меня бросила! Зачем ломиться в открытые двери? Заруби себе на носу: репортеру ничего не стоит растерять популярность. - Она постучала ногтем по пачке листов. - Меня ждет разочарование?
- Не из каждой метафоры в статье торчит уязвленное мужское достоинство Нормана, но чтение все равно весьма и весьма сексуальное. Так что заказывайте свою яичницу по-флорентийски и не волнуйтесь.
Мясистые плечи Мадлон слегка поникли.
- Кстати, о сексе. По твоему виду не скажешь, что ты отвыкла им заниматься. - Она щелкнула пальцами и заказала подбежавшему официанту яичницу по-флорентийски на двоих. - А теперь... - она наклонилась вперед и закурила, - я хочу мяса.
- Мяса, Мэдди? Чего нет, того нет. Теперь люди не откровенничают со мной, как бывало прежде.
- С тобой они всегда откровенны - ты ведь вылитый ангелочек с виду. Это - твое главное достоинство. Порадуй меня последними сплетнями о Кит Рейсом и этом здоровяке Брендане Марше!
Либерти пожала плечами: