Пастухи шли к председателю удрученные, но, кроме сознания собственной вины, они несли в себе некую взрывную силу. Шестеро измотанных тяжкой работой пастухов шли к председателю, чтобы выслушать его упреки и затем, взорвавшись, высказать ему все свои обиды и претензии.
В просторной бревенчатой избе многослойный табачный дым. На широких лавках вдоль бревенчатых стен, распахнув полушубки, телогрейки и собачьи дохи, сложив на коленях малахаи и шапки, сомлев от тепла и курева, сидят каюры, учетчики, бригадиры первой и второй бригад и много другого незнакомого Николке люду. Плечев с Шумковым сидели за длинным столом, заслоняя спинами окно, и что-то торопливо писали. При виде пастухов Плечев, радушно улыбаясь, вышел из-за стола.
— А, пришли, садитесь, ребята, вон туда садитесь, так, чтобы на виду вы все у меня были. А ты, Аханя, вот сюда садись, поближе к начальству. Подвинься-ка, Василий, расселся…
«Что-то очень уж веселый председатель, — отметил Николка, — может, и не будет распекать нас при всем честном народе?»
— Все расселись? Прошу тишины! — Плечев предостерегающе поднял руку. — Пригласил я вас сюда вот для какой цели. Посчитали мы стадо Долганова, взвесили все и вот какие выводы сделали. Не хватает у вас, милые вы мои ребятушки, восемьдесят голов! Много это или мало? Много для нормальных условий, мало для таких условий, какие были у вас… Да! Знаю, все знаю! Трудно вам пришлось на новом маршруте — по вашим лицам вижу, что трудно. Подобный эксперимент в соседнем колхозе закончился плачевно: больше половины стада разбежалось — пастухи ослабили надзор. У тех же соседей пятьсот оленей унесла копытка, кстати, зараженное копыткой стадо паслось недалеко от вашего. Условия были примерно равные, а результаты в вашу пользу налицо. Нам бы надо было помочь вам, но мы тут закружились, не смогли допроситься вертолета, авиация была брошена на тушение пожаров в тайге. Не смогли мы к вам добраться — наша вина! И честно признаться, мы совсем не ожидали, что вы пригоните на кораль полнокровное стадо, которое не только не пришлось восполнять, но которое дало колхозу четыреста упитанных чалымов. Вот за этот ваш самоотверженный, по-человечески добросовестный труд душевное вам спасибо, товарищи пастухи! Дорогие мои! Спасибо вам от всего колхоза!
Не ждали пастухи таких проникновенных слов от председателя — облегченно вздохнули они, блаженно расслабились, дрогнули и посветлели их суровые усталые лица. И познал Николка в эту минуту, быть может первый раз в жизни, истинную цену, великую силу душевно сказанного слова!
Потом говорил представитель из района:
— С этого знаменательного для всех года, товарищи пастухи, мы обещаем вам ежеквартально доставлять почту: зимой — на собаках, в летний период — на вертолетах. Мы собираемся выделить вашему колхозу два гусеничных вездехода, которые будут обслуживать прибрежные стада.
Он сообщил, что скоро в оленеводческих бригадах появятся портативные рации. Говорил о необходимости улучшения быта оленеводов, о расширении оленеводческого хозяйства, о привлечении в оленеводство молодых специалистов. Речь была складной и долгой, но слова были бездушные и казенные, они взлетали, переливаясь радужными оттенками, и тут же, не трогая душу, исчезали, точно мыльные пузыри.
Не пришлось Николке и в эту зиму уйти с Кодарчаном на промысел белки. Сразу же после корализации увезли в Олу в туберкулезный диспансер Аханю. Уехал в поселок навестить семью Фока Степанович. На январь была заказана путевка на курорт для Кости Фролова. Кому же пасти оленей?
— На вас, ребята, вся надежда, — посматривая на Николку и Афоню, чуть заискивающим тоном сказал Долганов. — Что ты, Николка, грустишь? Не грусти, будешь оленей пасти и белку стрелять, и соболей лови сколько хочешь. В прошлом году ты поймал соболей не меньше охотников. Как-нибудь проживем, Николка. С Афоней бороться будешь, книжки читать, на баранов пойдем охотиться. Разве плохо, а? — Так успокаивал бригадир молодого пастуха.
Николка видел, что и сам бригадир не прочь бы бросить все и уйти на промысел, но в силу необходимости сделать этого не может.
Николка приметил, что Улита после отъезда Ахани стала чаще молиться. Иконка в закопченном замшевом чехле, привязанная на тесемке в углу палатки, во время молитвы была обращена к молящейся то ребром, то тыльной стороной, но Улиту это нисколько не смущало. Мелко, торопливо покрестясь, она отворачивалась и тут же принималась за прерванную работу. Николка сделал вывод: молится Улита не от души, не искренне, а лишь для порядка, на всякий случай. И чтобы проверить свое предположение, он как-то спросил: