— Читать буду, — ответил Николка, улыбаясь и прижимая рукавицы к мерзнущим ушам.
— А завтра в кино пойдешь?
— Пойду.
— Ну, тогда займи на меня место, ладно?
Она стояла на нижней ступеньке крыльца, и глаза ее блестели, как две звездочки, отраженные в черной воде глубокого омута. Лицо ее, освещенное луной, было задумчивым и красивым.
На квартиру Николка пришел в каком-то странном возбужденном состоянии — спать ему совершенно не хотелось. Он подсел к столу и стал заполнять дневник, затем, когда погас электрический свет, зажег керосиновую лампу и принялся сочинять стихи о любви. Но стихи не получились — перед глазами стояло кладбище.
На краю села около больницы надоедливо выла собака, иногда лаяли и подвывали другие собаки. Но вот все смолкло, воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь ритмичным стуком будильника да шорохом тетрадных листов, которые Николка то и дело вырывал, безжалостно комкал и швырял к печке.
Проснулся он в десятом часу. Дарья Степановна уже ушла на работу. Из кухни тянуло жареной рыбой и теплом. Николка бодро соскочил с постели, схватил брюки, сунул ногу в штанину и тут же, потеряв равновесие, едва не упал — нога уперлась во что-то. Обе штанины оказались зашиты. Рукава рубашки тоже были зашиты крупными торопливыми стежками. Николка недоуменно пожал плечами: «Странные у Дарьи Степановны шуточки! Может, это намек на то, что я слишком долго сплю? И в самом деле, разоспался я как последний лодырь».
В обед, Дарья Степановна, смеясь, развеяла его опасения:
— Да чего ты, Николушка, выдумляешь? Спи-отсыпайся, сколь душа твоя примет, — не толкуй об этом! А штаны твои Стешка-брусничка зашила. Пришла утром по воду, смотрит — ты спишь, ну она и подшутила. У нас, у камчадалов, обычай такой: если девка с парнем шуткует, значит, парень тот девке-шутнице по душе. Понял ли, тюха-матюха?
В этот вечер Николка опять провожал Стешу. А утром следующего дня, притворившись спящим, он был начеку. Схватил Стешу за руку в тот момент, когда она пыталась повторить свою шутку.
— Ишь какой хитрый, — слабо вырываясь, сказала она. — Отпусти, я больше не буду.
Рука у Стеши была мягкая и нежная, как теплый шелк. Девушка не вырывалась, смотрела на Николку доверчиво и трепетно. Он разжал пальцы, пытаясь скрыть смущение, грубовато сказал:
— Смотри, еще раз поймаю, не поздоровится!
— А что ты сделаешь? — вызывающе спросила она.
— Что сделаю? — Он на секунду задумался и вдруг озорно выпалил: — Уши надеру, вот что сделаю!
Стеша засмеялась, отступила на шаг и пообещала:
— А я тебя завтра водой оболью.
И действительно — облила ведь! А Николка не смог свою угрозу исполнить по той простой причине, что для этого надо было прежде сбросить с себя одеяло и надеть брюки, а проказница Стеша стояла тут же с ковшиком в руке и весело безнаказанно смеялась. Вытирая краем одеяла мокрое лицо, улыбаясь, он грозил Стеше кулаком:
— Ну, погоди, попадешься ты мне — я тебя взгрею!
— Так, так его, Стеша! — весело приговаривала из кухни Дарья Степановна. — Так его, ягодка. Лей на него, пока прощенья не попросит.
— Хватит, тетя Даша, довольно с него, он уже и так мокрый весь, как лягушонок… — Это слово «лягушонок» она произнесла как-то особенно ласково, словно погладила Николку своей нежной ладонью, и сделалось на душе у него чисто, светло.
Через неделю Николку вызвали в правление колхоза.
— Ну, что, Родников, отдохнул немного? — спросил Плечев, загадочно улыбаясь, точно собирался сделать сюрприз.
— Отдохнул, Игорь Константинович, даже надоело отдыхать, — искренне сказал Николка, радуясь тому, что его не забыли. — Отправьте меня на кораль, я там подожду ребят.
— Не придется тебе, наверно, ребят своих увидеть скоро, — Плечев перестал улыбаться, озабоченно пробарабанил пальцами по лежащей на столе папке. — Позавчера выяснилось, что у Слепцова не хватает около трехсот голов, среди потерянных есть и ваши, долгановские олени. Видимо, олени остались где-нибудь на полуострове, надо срочно посылать людей на розыски. — Плечев опять улыбнулся и развел руками: — Людей нет, а ты, Николка, специалист беглецов разыскивать… От бригады Слепцова поедет Скребыкин, от бригады Долганова — ты, в помощь вам дадим Ивана Бабцева. Обслуживать вас будут трое каюров: Табаков, Махотин и Федотов Остап. Ну как, согласен?
— Согласен, конечно! Когда собираться?
— Прямо сейчас и собирайся. Получи аванс, закупайте продукты, получайте, что нужно, на складе и завтра же отъезжайте. Старшим будет Скребыкин. Ну, вот и решили все. — Плечев вышел из-за стола, протянул Николке руку: — Сейчас я уеду на два дня в Брохово — значит, не увидимся долго. Желаю удачи.