Он надел шапку, медленно повернулся, сделал несколько шагов и вдруг, быстро вернувшись, схватил оставленную на могиле бутылку и, яростно размахнувшись, швырнул ее себе под ноги. Коротко звякнув, бутылка разлетелась вдребезги — на камнях осталось большое мокрое пятно.
К поселку он почти бежал. За спиной его все звенел и звенел серебряный колокольчик — крохотная птичка-жаворонок трепетала в головокружительной высоте, и песня ее, удивительно мощная и необузданная, как весеннее половодье, звучала над заснеженной и холодной еще тундрой отчаянно-радостным гимном — гимном солнцу, жизни, красоте.
…Придя на квартиру, Николай торопливо переоделся, уложил в чемодан необходимые вещи и тотчас направился в аэропорт. С Дарьей Степановной он простился уже утром, когда она уходила на работу. Стеша обещала прибежать с работы прямо в аэропорт к самолету.
Небольшая продолговатая комната зала ожидания была забита тюками, чемоданами, рюкзаками. Пассажиры, кто сидел на лавках вдоль стен, кто нетерпеливо расхаживал около кассы. Возвращались в Магадан самодеятельные артисты, приехавшие в Ямск еще накануне майского праздника. Было здесь несколько человек из Броховского рыбокомбината, ямских было только двое. Поздоровавшись с ними, Николай поставил чемодан около дверей, занял в кассу очередь.
Касса была еще закрыта.
«А вот, кажется, и охотники!» — Прислонившись спиной к стене, он с любопытством стал разглядывать четырех мужчин, одетых так, как и подобает охотникам. Все они сидели в углу на тюках и мешках вокруг перевернутого вверх дном ящика, заменяющего им обеденный стол. Не обращая ни на кого внимания, они пили водку, закусывали и шумно о чем-то спорили. Он передвинулся к шумной компании поближе и невольно прислушался.
—Я тебе говорю, что забросит он нас всех четверых, — горячо доказывал охотник, сидящий спиной к Родникову. Зеленая телогрейка висела на нем, как на палке, торчала над телогрейкой длинная морщинистая шея, которую венчала копна черных, с проседью волос.
— Да разве подымет собачья нарта груза столько — трактор это тебе, что ли? — неуверенно возражал ему небритый тучный мужик в брезентовой куртке и в коричневой дерматиновой шляпе.
— А я тебе говорю: подымет! Ты видел у него собак — это волкодавы — не собаки! Во какие! — черноволосый худой охотник вытянул над полом руку и показал высоту годовалого теленка. Они упрут что хошь!
— Да чо ты, Матвей, доказываешь имя? — гнусаво проговорил щупленький остроносый старик в овчинной безрукавке, перепоясанный патронташем. — Они же, Матвей, и нарту собачью не видали…
— Ты одно, Демьяныч, пойми, — не обращая внимания на льнущего к нему старика, продолжал доказывать черноволосый. — Ты одно пойми: эти каюры за спиртягу куда хошь тебя отвезут, хоть до самой Венеции! Я их уже изучил до самой тонкости…
— Ну, за этим, Матвей, дело не станет, этого огнива мы с сынком припасли целую канистру, — он повернул голову в сторону четвертого охотника — розовощекого, с заплывшими глазками, парня, — парень кивнул и беспокойно посмотрел на большой туристский рюкзак в углу, возле которого были сложены ружья в чехлах, и там же, вероятно внутри рюкзака, была и заветная канистра.
— Ребяты! Вот мы сидим тут пять ден, базлаем, — опять вмешался невпопад гнусавый старичок, — и вот, слышь-ка, привезет нас твой каюр на эту Колокольню, а там уже все места заняты — тогда как? Какой запасной ход имеем?
— Да ты что, старый? — раздраженно повернулся черноволосый к старику, и морщинистая кожа на его шее даже побагровела от возмущения. — Я тебе, старая голова, сколько раз твержу, что я уже осведомлялся у начальника порта! Не прилетали охотники, не прилетали — мы первые. Мы первые! Понял — нет?
— Да что ты взъярился, Матвей? — обиделся старик. — Я ж тебе тоже дело говорю. Поторопи своего каюра. И ход запасной завсегда иметь необходимо в любом деле, куды ни коснись. Ну, сам посуди: во-первых, охотники могут прямиком вертолетом туды прилететь, как в прошлом году было, во-вторых, вот сию минуту, этим рейсом подвезут наверняка целую свору таких же борзых, как и мы с тобой, если не похлеще, — разберут каюров, заодно и твоего каюра переманят двумя канистрами. Вот и будет тебе грандиозная охота — двух гусей домой привезешь… Дело тебе говорю, а ты яришься! Надо запасной ход иметь…