— Ты зачем напугал оленей? — сердито спросил Костя.
От неожиданности Николка опешил:
— Да ведь я же… они же… К ездовым бы они ушли!
— Нельзя сейчас сильно пугать оленей, — уже спокойней сказал пастух. — И гонять их слишком быстро тоже нельзя. Через десять дней важенки телиться начнут. А если ты их напугаешь — выкидыши могут случиться. Понимаешь теперь?
— Понимаю, — виновато кивнул Николка. — Я же не знал про это.
На восходе солнца на подмену караульщикам пришли Шумков и Фока Степанович. Поговорив немного с Костей, выкурив по папироске, они собрали стадо и погнали его в тундру.
Костю с Николкой нетерпеливо поджидали кочевщики. Из палатки уже было вынесено все, кроме чайника, двух кружек и кастрюли с вареной олениной. Олени уже были запряжены в нарты, оставалось только свернуть палатку. Быстро позавтракав, пастухи свернули палатку и тронулись в путь.
Впереди каравана вел свой аргиш Аханя — это его законное неоспоримое место. Следом ехала Улита, Костя привязал Николкин аргиш к своему аргишу, и Николке, как он ни противился, пришлось сесть на нарту пассажиром.
Ритмично пощелкивают оленьи копыта, монотонно шуршит под полозьями снег. Дремлет Николка, пригревшись на солнце, разморенный усталостью. Иногда он меланхолично поднимает голову, видит вокруг все тот же сверкающий до самого горизонта снег, все то же неохватное голубое небо, все ту же белую, похожую на колокол гору, которая, казалось, совсем не приближается.
Только на второй день стадо подошло к береговой черте лимана. С левой стороны, километрах в пяти, на высокой, совершенно голой косе виднелся небольшой поселок.
— Это Брохово, — пояснил Костя, — рыбокомбинат. А на той стороне лимана, чуть правей поселка, — видишь, скалы над морем? Там Варганчик. До Варганчика восемнадцать километров. Оленей сильно не гони по льду, они сами дорогу будут выбирать, а если будешь напирать, провалятся в трещину. Когда будем мимо поселка гнать оленей, смотри в оба, чтобы из поселка собаки не прибежали, наделают они нам беды! Как увидишь собаку, сразу без разговоров стреляй в нее…
Олени смело ступили на торосистый морской лед и, вытянувшись вереницей, мелкой трусцой потянулись к маячившим на той стороне лимана скалам. Видно было, что животные не однажды уже ходили этим путем.
Поселок миновали благополучно. Николка отчетливо различал окна, печные трубы, фигурки людей, слышал гул каких-то машин, чувствовал запах дыма.
— Теперь бы нам борозду еще пройти, — озабоченно сказал Костя, тревожно посматривая во льды.
— Что такое борозда? — поинтересовался Николка и, представив себе черную земляную борозду, невольно улыбнулся.
— Борозда — это то место, где самое сильное течение. На этом месте потом и торосов больше намерзает, и пустоледья всякие, и трещины — черт ногу сломит. Мы в прошлом году двух оленей на борозде потеряли — в пустоледье провалились, да и нарт переломали немало.
Однако в этот раз и борозду миновали пастухи благополучно. К исходу дня передовой олень вышел на низкий галечный берег Варганчика. Вскоре все стадо рассыпалось по ровной поверхности огромной косы, отделявшей обширный лиман от моря.
Море было уже открытым, лишь кое-где на темных волнах плавно покачивались небольшие, ослепительно сверкающие на солнце льдины. Весь берег с морской стороны был окантован нешироким, но толстым ледяным припаем.
Коса Варганчик, на которой теперь стояли пастухи в ожидании отставших кочевщиков, имела вид бумеранга длиною километров в пять и шириною в километр. Вся площадь косы была покрыта желтоватым ягелем, брусничником и негустыми кустами кедрового стланика высотой не более человеческого роста. Кое-где белели полосы еще не растаявшего снега у основания косы, у подножия каменистых, довольно унылых сопок поблескивали льдом небольшие продолговатые озерки.
— Вот здесь и будем проводить отел, — с некоторым волнением и торжеством сказал Костя, обведя взглядом Варганчик. — Хорошее место, правда?
Николка неопределенно пожал плечами:
— Да вроде ничего, только вот пустынно очень. Есть ли тут дичь?
— Ого-го, Николка! Что ты говоришь? — Костя возбужденно хлопнул его по плечу. — Не сомневайся. Дичи тут всякой навалом. Вот погоди, поналетят скоро…
Из-за торосов показался караван.
— Ну вот и ребята перебрались, — облегченно вздохнул Костя.
Палатку ставили не торопясь, тщательно, с расчетом на долгое житье.
Под утро погода резко испортилась. До полудня густыми хлопьями валил мокрый снег, потом поднялся ветер, который все крепчал и крепчал. И вот уже туго натянутая палатка, защищенная со стороны моря полукруглым забором, как щитом, предусмотрительно сделанным вчера Аханей из стланиковых веток и кусков брезента, мелко задрожала, вздуваясь, как пузырь, жестяная разделка, свободно скользящая по трубе, противно заскрежетала.