— Поздравляю вас, ребята, с хорошими показателями. На сто важенок у вас восемьдесят девять телят. Молодцы! И сохранность общего поголовья у вас стопроцентная. Молодцы! Молодцы, ребята!
В этот же вечер с наступлением прилива гости уплыли в Ямск.
«Хоть бы книжек привезли да журналов побольше разных, а то один «Огонек» только, и того половины номеров не хватает», — сердито думал Николка. Скверное настроение было у него — нерадостное письмо получил он из дому. Письмо было написано не рукой отчима. «Наверное, соседка писала», — решил Николка. Мать сообщала: «Отчим часто выпивает, скандалит. Сама я болею желудком, и мне предлагали сделать операцию, вырезать полжелудка. Но лучше я буду лечиться чагой, цветком алоэ и всякими травами. А еще говорят, что хорошее лекарство от желудка — медвежья желчь. Не сможешь ли ты, сынок, купить у охотников-орочей, с кем работаешь, медвежью желчь? На этом письмо заканчиваю. У нас уже картошку садят, а у вас еще, наверно, холодно. Не простужайся, сыночек, ты ведь один у меня. Тяжелого ничего не подымай, не надсажайся — ты же вьюноша еще, организм у тебя детский. Я тайком от старика купила тебе две пары нижнего белья, свитер теплый с рисунком, и кожаную шапку хромовую к зиме. До свиданья, сыночек. Не болей, не простужайся».
Николка передал медвежью желчь с мотористом, который обещал переслать ее к матери в Олу.
После отъезда гостей пастухи стали готовиться к кочевкам.
— Скоро здесь комарья появится много — кругом ведь болота, — объяснил торопливые сборы Костя. — Будем к морю кочевать, на ту сторону полуострова Пягина. Возле моря прохладней и комаров меньше. Горы там есть очень высокие, снег наверху.
— А бараны на тех горах есть?
— Баранов мало. Зато вдоль речек медвежьи тропы глубиной в колено, и тарбаганы живут в двух местах.
— Тарбаганы? Это что за звери?
— Ну, зверьки такие, живут в норах небольшими семействами. Похожи они на большущих сусликов, только гораздо больше. Очень жирные они осенью, как пончики. Жир у них лекарственный. И ружье этим жиром смазывать хорошо. Осторожные они.
— А как на них охотятся, расскажи…
— Да что рассказывать? Вот придет время, сам увидишь.
— Скорей бы!
Николка с нетерпением ожидал того дня, когда начнется Кочевка. И этот день вскоре наступил — хлопотливый, но желанный день. Не любил Николка жить долго на одном месте, его всегда тянуло идти куда-то в неведомое. Потому и смотрел с восхищением на то, как ловко и сноровисто увязывал Костя вьюки. Пожалуй, только Улита могла спорить с ним в мастерстве увязыванья вьюков.
Но вот олени навьючены. Улита, опершись правой рукой на посох, закинув левую ногу на расшитое бисером седло, подпрыгивает и легко оказывается в седле. Слегка ударив пятками по бокам оленя, она направила свой аргиш следом за аргишем мужа.
Татьяна менее ловка — караван Улиты уже ушел далеко вперед, а она все еще не может закинуть ногу на седло, олень вертится, пугаясь ее неловких резких движений.
— Вот баба! — добродушно ругается Фока Степанович, помогая жене взобраться на седло. — Засиделась в поселке, задницу от земли оторвать не можешь. — И когда она отъехала, неуверенно пообещал: — Ничего, скоро ты кедровкой взлетать на оленя будешь… В поселке, ей, видите ли, жить понравилось.
Через два дня кочевщики вышли к неширокой речушке, густо заросшей тальником и ольхой. По ту сторону, речушки виднелся темно-зеленый склон высокой горы, похожей своими очертаниями на притаившегося динозавра — ветер колышет стланик, точно шерсть, небольшие полянки в стланике — словно плешины, а речка внизу — как серебристая змейка, которую стережет чудовище. На берегу речки поставили один чум.
— Завтра будем кочевать через эту сопку, — сообщил Костя, кивая на гору.
— Там сплошной стланик, как же мы пройдем сквозь него?
— Да уж пролезем как-нибудь, — улыбнулся Костя. — У нас там тайные ходы имеются. А знаешь ли ты, что завтра мы покочуем без Ахани?
— Как это, без Ахани? Куда же он денется? — Николка недоуменно и тревожно взглянул на Костю.
— Здесь он останется. Аханя и Худяков будут здесь до самой осени кету и горбушу ловить и юколу готовить. Мы хотели тебя с Аханей оставить, но тебе ведь надо учиться оленей пасти. Тебе практика нужна, а это дело стариковское. Вот и пускай Худяков рыбу ловит, все равно в стаде он плохо бегает, лентяйничает.
— А кто же варить и шить нам теперь будет?
— Татьяна. Она и варить нам будет, и шить тоже. — Костя вдруг рассмеялся и добавил многозначительно: — Ох и нашьет она ва-ам…