С этими словами Игрок отвешивает Саске подзатыльник. Тот он падает, распахивает глаза…
— Сука! — злобно шипит Курьер. — Ну можно же было и без этого. Ага! Ину, а ну-ка ползи сюда. Ну, давай же, не стесняйся. Или как мне тебя теперь называть? Морьё?
— Б-больше нет. Я кварианка. Игрок… Саске.
— Спасибо, — притягивает её Курьер и крепко обнимает. — Вам всем спасибо. Вы верили и… Люблю вас. Теперь мы всегда будем вместе.
— Это так мило, — прижав руки к груди, вздыхает Игрок. — Эх, иногда я вам завидую. Ладно, оставайтесь. И не забывайте — когда придёт время, Курьер отправится дальше. Счастья вам.
— Стой, подожди. Горн…
— Горн, — задумчиво выдыхает Игрок. — Горн — рабочее устройство. Древние когда-то давно разработали его и вшили в генетическую память всех живых существ. И он бы сработал, если бы его запустила избранная. Однако, вы и тут всё перековеркали. Он не пригодился, но я использовал его, чтобы очистить Галактику. Ладно, хватит об этом, впереди у вас много-много лет радости и счастливой жизни. А я пойду, много дел. И да, Курьер, я не вру, твоя третья миссия станет последней. Удачи вам. Хотя… До встречи.
Игрок улыбается, взлетает вверх и с хлопком, выбрасывая разноцветные искры, исчезает. Мы же…
— А пойдёмте в бар, — обнимая Ину, улыбается Курьер. — А что? Я так задолбался с этими сверхсущностями, что готов ринкол вёдрами пить. Идёмте. Ну, я открою.
— Сволочь! — валит его на пол Шепард. — Ты… Ты…
— Успокойся, всё хорошо, — гладит её по волосам Курьер. — Мы вместе. Всё закончилось.
Теперь уж точно всё. Нити снова вспыхнули. Вся Галактика, все разумные существа сейчас радуются вместе с нами. Эх! Хватит с меня приключений. Хочу детей, дом и спокойную жизнь.
— И она у нас будет! — прочитав мои мысли, отвечают все.
Да…
(Три года спустя. Безымянная планета. Явик.)
Стоя на холме, смотрю на небольшой город и размышляю о превратностях судьбы.
Спасаясь от гибели, я проспал пятьдесят тысяч лет. Только для того, чтобы попасть на новую и, как я думал, ещё более страшную войну. Но нет! Война не затянулась на годы, как было в нашем случае, она прошла почти за день и закончилась оглушительной победой, после которой даже дышать легче стало. Исчезло какое-то давление… Да, смертей было много. Людям досталось больше всего. Земля — единственная планета, на поверхность которой опустились жнецы. Разрушили города… Но вместе мы всё восстановили. За три года… Эх, никогда бы не подумал, что когда-нибудь стану работать с другими расами. Но я смог и несказанно рад этому.
Ладно, наш город только строится. Надо работать.
Спускаясь с холма, смотрю в небо, улыбаюсь…
— Спасибо тебе, Курьер. За всё. Ты смог.
Смахнув слезу, принимаю строгий вид, расправляю кожистые крылья. Взмахиваю ими и приземляюсь уже в городе. Заложив руки за спину, иду по улицам, смотрю по сторонам, не выдерживаю и весело улыбаюсь. Наблюдаю, как протеане при помощи турианцев, саларианцев и людей возводят дома. Как по улицам, смеясь, носятся наши дети.
— Спасибо, Курьер, — подняв голову и глядя в небо, говорю. — Без тебя ничего этого не было бы.
Да, мы уже не те протеане, что были не так давно. Мы изменились, но это даже к лучшему. Мы слышим всех и теперь… Мы один народ.
(Тучанка. Урднот Рекс.)
— Я вас найду, — осторожно шагая вперёд, рычу и тут же прислушиваюсь.
Они здесь, рядом. Я их чую. Запах полностью выдаёт их. От меня не спрятаться, я всех найду. Урднот Рекс…
Шорох в кустах, прыжок, рыча, хватаю их, сжимаю… Запинаюсь о торчащий из земли корень, падаю и качусь по траве. Выкатываюсь на усыпанную цветами поляну…
— Папа! Так нечестно! — возмущается маленькая кроганка. — Ты опять нашёл нас.
— Да, — поддакивает такой же маленький кроган и, хмурясь, серьёзно добавляет. — Давай ещё раз.
— У меня много дел, дети. Папе работать надо.
— Последний раз, — подпрыгивая, просят они и смотрят на меня огромными глазами.
От таких взглядов не выдерживаю, подхожу к дереву и, закрыв глаза руками, начинаю считать до ста. Дети шушукаются и убегают. Слышится смех, треск веток…
Всё закончилось. Война, жнецы, все ужасы теперь в прошлом. Тучанка расцвела, выросли леса, джунгли, поля. Мы сами изменились и уже мало похожи на тех, кем были четыре года назад. Тогда к нам явился Курьер. Вылечил, оживил планету, помог. Изменил нас в лучшую сторону. Мы стали добрее, спокойнее. Научились слышать друг друга и остальные расы. Мы…
Приваливаюсь лбом к стволу дерева, закрываю глаза…
— Спасибо… Курьер… Ты…
— Папа, мы наигрались, — теребя мне штанину, как всегда в один голос говорят дети. — Есть хотим.
Подхватываю их, сажу на плечи и, улыбаясь, иду в сторону дома. Глядя на детей, таких маленьких и беззащитных, чувствую себя великаном из людских сказок. Добрым великаном…
— Папа! — вскрикивает дочь. — У тебя слёзы! Ты что, плакал?
— Нет, глупая, — шипит на неё сын. — Папа воин, а воины не плачут.
— Иногда, но только от радости.
Выходим из леса, проходим по дороге и заходим в город. Улицы полны народа, присутствуют все расы. И все они вместе. Нет больше различий, нет стереотипов, даже злость и та ушла. Есть только мы — единый народ Галактики.
— Спасибо, Курьер, — подняв голову, шепчу. — За всё…
Мир… На Тучанке, Палавене, Земле, во всей Галактике. Мы победили…
(Прагия. Королева Рахни.)
Прошло уже три года, как затихли злые голоса. Три года мира и покоя, счастья и радости. Переселение на богатую жизнью и пищей планету. Помощь других рас… Он смог, справился, привёл нас к свету. Мы живём, растим детей и помним, знаем и никогда не забудем. Мы, Рахни, часть единого Галактического народа, будем петь свои песни, радуя всех, ведь теперь они нас слышат. И, конечно же, мы будем вглядываться в темноту космоса. Внимательно смотреть туда, где нет наших нитей, и ждать. Зло больше не вернётся, мы знаем, но будем стоять на страже мира. Охранять и беречь сокровище, данное нам судьбой. Слушать сказочной красоты песнь Курьера. Греться от неё, продолжать изменяться в лучшую сторону.
— Спасибо тебе, о чудо! — мысленно говорю я, концентрируюсь и прислушиваюсь.
Вижу, как в темноте вспыхивает бесчисленное количество нитей. Паутина светится, все живые существа радуются, поют. В центре всего этого великолепия яркой звездой светится Курьер. Он слышит каждого, отвечает, понимает, поддерживает. Поёт, и песнь его с каждым днём всё больше и больше стирает различия и делает нас лучше. Объединяет в одну сеть, изменяет и этим радует.
Возможно, когда-нибудь к нам придёт другое, может быть, ещё более страшное зло. Но теперь мы сможем дать отпор. Потому что все мы стали едины.
— Спасибо тебе, Курьер…
(Цитадель. Советник Андерсон.)
Стою на мосту в садах Президиума и с восхищением смотрю на монумент. Огромная полупрозрачная фигура Игрока. На одной ладони он бережно держит Цитадель, второй прикрывает её сверху. На ладони перед Цитаделью, как будто защищая её от опасностей, стоит экипаж Нормандии. Курьер и Вика, гордо подняв головы, держатся за руки. Остальные, чуть позади, но…
Эх, сколько всего случилось за это время. Три года мы оправлялись от столь скоротечной войны. Вместе работали, объединялись, учились лучше понимать друг друга. И смогли… Удивительно, но мы смогли.
Поправляю китель, разворачиваюсь и иду дальше. К другому, возведённому Турианцами монументу. Курьер, под покровом Сусаноо, пронзает мечом жнеца.
Красиво, эпично. Призрачный воин, выполненный из синего стекла, маска которого похожа на турианское лицо. Внутри воина сам Курьер.
Нда, даже монумент вызывает трепет. Очевидцы же до сих пор в ступоре… Жнецы, высотой под шестьдесят метров, дохли один за другим. Хм-м-м…
Прохожу дальше, останавливаюсь у Гетской композиции. На ней Курьер и Вика стоят и смотрят на преклонившихся перед ними Гетов.
Да, эта композиция вызвала у Курьера глубокое возмущение. Но Геты оказались непреклонны и что-то переделывать отказались. Ну, тут я их понимаю. Эх, всё закончилось и мы…