Она посмотрела на Несслера с нескрываемой яростью. — Но ты, парень, — начала она. — Ты заплатишь за это!
— Я уверен, что так и будет, если мы решим взять какие-нибудь артефакты, — спокойно сказал Несслер. Он поклонился, не снимая берета, в сторону Кавалек. — Спасибо, что приняли нас, мадам, — сказал он.
Минчо вышла из кабинета раньше него. Такие люди, как Дениз Кавалек, злили ее совершенно не по-человечески, но оскорбление бюрократического разбойника с большой дороги делу не поможет.
Кроме того, вряд ли Минчо могла сказать что-то такое, чего Кавалек еще не слышала.
* * *
Эдит Минчо закончила свою третью эстампи за вечер пируэтом, с которым она не справилась бы и за миллион лет, даже если бы задумалась об этом. Обычно она танцевала просто как исполнение социальной обязанности: брачные ритуалы не входили в круг ее интересов ни абстрактно, ни конкретно. Однако эта вечеринка у Сингхов была действительно приятной, и не в последнюю очередь потому, что она была центром внимания, а не желторотой пташкой, как обычно.
Танцевальные па, которые были распространены на Мантикоре, когда она и Несслер покинули ее, были на годы впереди всего того, что видели молодые люди «Надежды». По крайней мере, один мужчина вмешивался каждый раз, когда Минчо появлялась на танцполе, и красавицы из Куперсбургского общества смотрели на нее с нескрываемой завистью.
Слуга подал Минчо бокал пунша, и она осушила его в три быстрых глотка. В комнате было жарко, несмотря на открытую дверь. Это была самая большая физическая тренировка Минчо за те недели, что прошли с тех пор, как они с Несслером поднялись верхом на мулах на Бейкерсфилдские Кордильеры в поисках Хрустального Грота.
Кто-то предложил ей еще один бокал. Она начала пить еще до того, как поняла, что бокал ей дала дочь Сингхов, а не кто-то из слуг.
— Ох! — сказала Минчо. — Извините, я так быстро закружилась, что еще не успела прийти в себя. Я приношу свои извинения, Лалита.
— О, пожалуйста, — сказала девушка, покраснев. — Для нас большая честь видеть вас здесь.
Минчо окинула взглядом шеренгу мужчин, стоящих кружком сразу за Лалитой, готовясь наброситься на гостя Мантикоры. В другом конце комнаты Несслер стоял в центре такой же компании местных девушек, что было заметно, только потому, что был на целую голову выше них.
— Лалита, — сказала Минчо, — не хотите ли вы на минутку подышать свежим воздухом? Я сейчас не готова к очередному танцу и боюсь, что меня затопчут, если я попытаюсь отсидеться здесь.
Лалита обернулась. — Карсуэлл, мисс Минчо и я выйдем на улицу, — резко сказала она самому крупному из молодых людей. — Она предпочла бы, чтобы ее не беспокоили. Пожалуйста, проследите, чтобы все это поняли.
Карсуэлл кивнул с мрачной решимостью. Мужчины и парни вокруг него уже попятились. Лалита вела себя как десятилетняя девочка, когда имела дело с посетителями с Мантикоры, но ее авторитет среди собратьев был абсолютно надежен, как и у сэра Хакона Несслера.
Две женщины вышли из раздвижных дверей. Группа мужчин стояла у входа, разговаривая и жуя табак, но стальной взгляд Лалиты заставил их разойтись.
Внутри звуковая система разразилась энергичным гавотом. Ровальд гордо восседала над установленной аппаратурой. Связь между усилителем и личным проигрывателем Несслера работала безукоризненно, и Минчо была готова поспорить, что в дополнение к этому динамики Сингхов никогда не звучали лучше.
Танцы проходили на складе, который рабочие Сингха освободили во второй половине дня. На планете не было зала, достаточно большого, чтобы вместить толпу, всех «лучших людей», которые могли бы вовремя добраться до Куперсбурга. Некоторые из них прибыли в экипаже, запряженном мулом, но были и моторизованные машины, а также полдюжины аэромобилей, возможно, все частные аэромобили на планете.
Ветер был сухим и прохладным, по крайней мере, по сравнению с атмосферой внутри склада. Песок, который он поднимал, проплывая между грязными, плохо освещенными зданиями города, был приемлемой ценой за свежесть.
— Я так вам завидую, — задумчиво произнесла Лалита. — Не понимаю, зачем такому богатому и мудрому человеку, как вы, приезжать сюда, мисс Минчо.
— Зовите меня Эдит, пожалуйста, — произнесла Минчо чуть настойчивее, чем когда-либо в прошлом, когда ей приходилось обращаться с такой просьбой. — Я не претендую на мудрость, Лалита, хотя и разбираюсь в некоторых вещах, которые не имеют ни малейшего значения для большинства других людей. Что же касается богатства, то твой отец мог бы купить или продать меня дюжину раз, я подозреваю. Я здесь во многом за счет сэра Хакона. Не позволяйте тому факту, что мы друзья, вводить вас в заблуждение. Не думайте, что мы с ним находимся на одном уровне в экономической или даже социальной сферах.
— О, можно и так сказать, — отмахнулась Лалита. — У вас под рукой целая галактика, и вы не знаете, каково нам жить на куче… мусора... и грязи.
Склад находился в восточной части города, на некотором расстоянии от посадочной площадки, но, возможно, в большей безопасности, поскольку находился рядом с домом Сингха. Две женщины шли по тротуару из стабилизированной земли на расстоянии вытянутой руки над потрескавшейся от грязи собственно улицей. Лалита шла по неровной поверхности, не прыгая и не спотыкаясь, несмотря на затемненные лужи, до которых не доходили огни соседних зданий. Три луны «Надежды» были едва ли ярче планет.
С той стороны улицы, куда направлялись женщины, к ним приближались три человека. Раздавался смех и обрывки песни, в которой Минчо узнала голос Бересфорда.
— Лалита, — сказала Минчо, — никогда не бывает хорошо чувствовать себя в ловушке. Поверьте мне, бедность так же ограничительна, как и... как планета, которая находится далеко от центров развития. После этого тура у меня будет должность, которая обеспечит меня на всю оставшуюся жизнь без каких-либо забот с моей стороны. Эта безопасность настолько близка к раю, насколько я когда-либо ожидала.
Она слабо улыбнулась. — И если я умру прежде, чем вернусь на Мантикору, тогда это безопасность другого рода.
— Но не позволяйте тому факту, что вы чувствуете себя в ловушке, сделать вас слепой к красоте «Надежды», — яростно продолжала Минчо. — И к красоте вашей жизни здесь. Есть много, много женщин на Мантикоре, которые отдали бы свои жизни в мгновение ока, чтобы быть такими же прекрасными и важными, как вы здесь.
— А, мисс Минчо? — сказал Бересфорд. Лампа над соседним домом отбрасывала свет сквозь прутья огражденного двора перед домом. Слуга подошел ближе, а две его спутницы держались чуть позади, в тени.
— Добрый вечер, Бересфорд, — холодно произнесла Минчо. Бересфорд был с парой женщин-космонавтов с Мелунгеонского корабля; они несли бутылки. Минчо предположила, что их дружба с Бересфордом была чисто корыстной связью. Она не одобряла этого, но возражать не имела права; в любом случае, это было бы пустой тратой времени.
—Я договорился, что завтра одолжу вам с хозяином аэромобиль, — сказал Бересфорд. — Фермер по имени Хольд остановился в городе и одолжил его. Я собирался сказать ему об этом, но не знаю, скажете ли вы...?
— Да, хорошо, — сказал Минчо. Никто не знал, когда Бересфорд вернется в резиденцию Сингха, и не было никакой необходимости ему и его предполагаемым шлюхам приближаться к вечеринке, устроенной его хозяином.
— Благодарю вас, мисс Минчо, — сказал Бересфорд, приподнимая шляпу и возвращаясь к своим спутницам. — Тогда мы уходим.
Бересфорду, похоже, очень нравилась Минчо, и он всегда относился к ней как к благородной женщине, какой она была по рождению. Однако когда он заговаривал с ней, в его голосе всегда сквозило насмешливое презрение. Бересфорд знал свое положение — Минчо не была ни рыбой, ни птицей. Как она сказала Лалите, бедность — такая же ловушка, как и любая отсталая планета.