– И быстро?
Петуля поскреб затылок.
– Ну так… Глазом не моргнуть.
– Ой, как обидно, – запричитала фараонова мать. – Вот что значит – зрение плохое. Не разглядела. Знала б – тоже через люк пришла. А так… – она махнула рукой. – Путь неблизкий, дорога тяжелая… Напасти всякие. То крокодил из-за угла. То чудовище сверху. То рыбаки в сеть ловят. То стражники в ворота не пускают… Еле добралась. Чуть второй раз не померла. А тут еще экзамен этот. В мои-то годы как все запомнить? Зубрю, зубрю – голова дырявая.
– А экзамен обязательно сдавать? – посочувствовал Петуля.
– А как же? Без экзаменов нам никуда.
– Ну, а если не сдадите, что будет? Вы ведь все равно уж… – замялся Бонифаций, – померли.
– Померла, сынок, да не совсем. А провалюсь – чудовище сожрет, косточек не оставит.
– А если сдадите – совсем помрете? – недоумевал Бонифаций.
– Совсем, совсем. И заживу спокойно. Вот только, боюсь, ответы напутаю, – старушка потрясла толстенным папирусным свитком. – Никак не могу конспект выучить.
– Так шпаргалку надо сделать. Или с кем-то договориться, чтоб подсказывали, – посоветовал многоопытный двоечник. – Хотите, я вам подскажу?
– Да неудобно как-то, – смутилась старушка. – И потом, – она понизила голос, – боги все видят, все знают.
– У нас Карга тоже все видит, – успокоил Петуля, – а шпаргалок никогда не находит.
Старушка с уважением посмотрела на него.
– Так, может, и вправду выручишь меня, сынок? А я за тебя на полях Иару жертву принесу…
– Чего уж там, – застеснялся Бонифаций. – Подсказать – какая ж это жертва?
Внезапно толпа взволновалась. В зал вошла корова.
– Она тоже на экзамен? – оторопела Лелька.
– Не богохульствуй, дочка, – испугалась старушка. – Это богиня Хатор.
– Следующий… – промычала корова, разворачивая папирусный свиток. – В зал заседаний приглашается… – она прищурила большие близорукие глаза и по складам прочла: – Хэ-тэп-Хе-рес.
– Да это меня, – засуетилась фараонова мать, засовывая конспект в руки Петуле. – Ой, сынок, только ты громче подсказывай, а то я глуховата…
Вслед за старушкой ребята протиснулись в зал заседаний. На стуле у входа, сложив руки на огромном животе, дремала бегемотица. Она приоткрыла сонные маленькие глазки и спросила:
– Почему трое?
Хэтэп-Херес умоляюще прижала кулачки к груди:
– Внучики это со мной. Пришли поболеть за бабушку. Проводить в последний путь… Пропусти их, пожалуйста, о великая богиня Таурт, покровительница детей, – скороговоркой добавила старушка.
– Они живые, что ль? С живыми не положено.
– Ну, госпожа Таурт, – заканючила Лелька. – Пропустите нас. Бабушка волнуется. Она и так сегодня столько на похоронах перенесла…
И Лелька жалобно шмыгнула носом.
Бегемотица улыбнулась.
– Какие хорошие детки, – она погладила девочку по голове. – Как бабушку любят. Ладно. Идите в зал. Только сидите тихо-тихо, иначе выведут. Спрячьтесь во-он туда, за колонну, чтоб вас никто не видел.
Петуля развернул свиток и присвистнул – весь папирус был покрыт такими же непонятными фигурками, как стены гробницы:
– Как же я подсказывать-то буду?
Зазвонил колокольчик.
– Встать! Суд идет! – объявил какой-то дядька с длинным клювом. – Верховный Судья – бог Солнца Ра.
Тут высокая женщина в белом быстро подошла к носатому и что-то шепнула. Тот прокашлялся.
– Извините, ошибка. Ра сегодня отсутствует по семейным обстоятельствам. Председательствует Верховный Судья Осирис.
На троне в противоположном конце зала появился рослый мужчина. У него был странный зеленоватый цвет лица.
– Артист, – от восторга Петуля даже забыл почесать затылок. – Глянь, Лелька, который главную роль играл…
– Никакой это не артист, – одернула его принцесса. – Это настоящий бог. Вот и жена его.
В зал заседаний вплыла Исида в парадной короне в виде коровьих рогов. Она села по правую руку Осириса. А слева от председателя заняла место Нефтида. Она бесцеремонно перегнулась через Верховного Судью и двумя пальчиками пощупала ткань Исидиного платья.
– Почем покупала? – завистливо поинтересовалась жена Сета.
– Нефтида, немедленно прекрати, – раздраженно желтея, прошептал Осирис. – Нашла время… – он прокашлялся и глуховатым голосом представил носатого:
– Секретарь суда – бог письма и правосудия Тот.
Носатый раскланялся и показал на женщину в белом:
– Богиня справедливости и истины Маат. Моя супруга. В зал приглашаются присяжные заседатели.
Откуда-то сбоку ввалила разношерстая толпа. Многих покрывала не только шерсть, но и перья, и чешуя. А другие выглядели вполне нормально. Только почему-то были в масках, как на новогоднем утреннике.