– Так отпустите меня, – предложил Витя.
– Уж нетушки! – Осел заржал. – От каждого дела должна быть какая-нибудь практическая польза. Мы тебя размножим. И разошлем.
– Для чего? – допытывался мальчик.
– А чтоб с толку сбить. Дружка твоего. Птичку небесную. Сокола ясного. Апоп!
Тяжело пыхтя, подполз пожилой змей.
– Ну что еще? Опять множить?
– Ага. Копии снимать. Доставай механизм!
Недовольно ворча, Апоп ударил хвостом по стене. Стена раздвинулась, и оттуда выехал допотопный агрегат, похожий на рентгеновскую установку.
– Сколько экземпляров делать будем? – поинтересовался змей.
– Лучше с запасом. Штук десять.
– Понял, – кивнул Апоп. – Заноси.
Осел навьючил на себя Спинозу и загрузил его в механизм.
– Но позвольте… – пытался протестовать мальчик. И раздесятерился.
– Брак, – недовольно сказал Сет. – Вся партия бракованная.
– Один к одному, – обиделся змей. – Как огурчики.
– А стеклышки? – Ослиноголовый отколупнул с живота кусок зеленой краски. – И тут брачок. Надо было импортной краситься.
– Какие еще стеклышки? – нахмурился Апоп. – Очки, что ль? Так они и не могут получиться. Сырья-то нет. Песок в пустыне некондиционный.
Осел задумчиво пошевелил ушами.
– Ладно, этот вопрос потом решим. А они, – Сет показал на копии, – может, и так сойдут?
– Нет, – хором возразили Спинозы. – Без стекол идентификация неполная. И вообще, развяжи нас.
– К чему всех развязывать, если вы бракованные? Одного достаточно. А дефект мы сейчас исправим.
Он снял с Вити очки и надел на ближайшего лже-Спинозу.
– Спасибо, что выбрали, – расправил щуплые плечи двойник. – Я не подведу.
– Но позвольте! – возмутился оригинал. – Это произвол!
– А ты вообще молчи! – лягнул его Сет. – Развыступался! – И он повернулся к избранной копии. – Значит, так. Пойдешь сначала прямо, потом налево, то есть направо. Кого встретишь – введешь в заблуждение. Чтобы заблудились и сгинули в песках.
– А если никого не встречу? – спросила копия.
– Захочешь – сгинешь, не захочешь – живи. Это твои проблемы.
– Ясненько, – сказала копия и поправила дужки за ушами. – Разрешите запуститься?
Сет важно кивнул, и Спинозин дублер унесся прочь с реактивным ревом.
– А этих куда? – проворчал Апоп. – Это ж столько материалу испортили! Может, дезинтегрируем?
– Фу! – поморщился Ослиноголовый. – Дело нехитрое, но вони много. Сунь в кладовку. Пускай лежат. Кушать не просят.
– А живого куда? – спросил змей, запирая копии на замок.
– А то не знаешь? В пыточную.
Спиноза затрепетал. Пыток он не любил.
Пыточная оказалась довольно уютным помещением, где не было ни железных щипцов, ни дыбы, ни испанского сапога, ни даже бормашины. Связанный Спиноза допрыгал от двери до кровати и прилег бочком. Он даже немного разочаровался. Пока Осел тащил его по длинным коридорам, Спиноза воспитывал в себе героизм, равняясь не только на Геракла, но и на других героев прошлого и будущего. Он даже придумал, что скажет палачам перед смертью: «Я умираю, но не сдаюсь!». А тут…
Дверь открылась, и в помещение заглянул Сет:
– Ну как устроился? Удобно?
– Лучше умереть стоя… – начал было Витя, но ослиная голова скрылась и лязгнул замок.
Спиноза интенсивно мыслил. Во-первых, его оставили в живых, и это уже настораживало. Тем более поселили в таких приличных условиях. А может, его хотят использовать как заложника? Или обменять на какого-нибудь своего пленного? А вдруг… На лбу у мальчика выступил холодный пот. Вдруг они хотят использовать его мощный интеллектуальный потенциал на службу силам зла?
– Действительно, лучше умереть, – героически пробормотал Витя и перекатился на другой бок.
В углу кто-то поскребся. Спиноза прекратил мыслить и прислушался. Маленькие острые зубки что-то грызли. Узник похолодел. Теперь он понял, почему эта уютная комната носит название пыточной. Они узнали, что у Вити Корнецова есть единственное уязвимое место. И подослали мышь!
Может быть, чем-то ее спугнуть? Связанными ногами Спиноза постучал по спинке кровати: бум-бум-бум…
Мышь на мгновение затихла, потом зашуршала еще сильнее.
– Надо ее обмануть, – решил Витя и противно замяукал: – Мяа-ау!
Он орал, как мартовский кот, но на мышь это не произвело никакого впечатления. Она грызла так громко, что, казалось, куснет еще раз – и окажется в комнате.
Но Спиноза не зря корпел в книгохранилище. Он мучительно напряг память, вспоминая заклинания от грызунов, вторгшихся в жилище.
– Шур-шу! Пом-От! Муут! Нахаб!
Веревки на руках и ногах развязались сами собой. Мышь яростно прогрызала дыру.