– Жарко сегодня… – Ра промокнул вспотевший лоб Спинозиным носовым платком. – Маш, я прилягу у тебя на коленках, а? Держите, ребята, по фарватеру.
Карга нежно погладила огненную шевелюру Солнца. Ра зевнул, и под небосводом разнеслись мощные звуки храпа.
– Спиноза, порули за меня, – попросил Петуля. – Надоело.
Витя ответственно взялся за руль, не переставая размышлять о неистребимой природе зла, выражающейся в тотальном окактусивании пустыни.
– Вдох-выдох, вдох-выдох, – командовала себе Геракл. – Ноги на ширине плеч. Ой, Витя, смотри, какая туча!
Увлеченный философскими размышлениями, Спиноза не заметил, как наперерез барке выскочило темное кучевое облако. Он судорожно вцепился в руль и изо всех сил крутанул его вправо.
– Не туда, блин! – заорал Петуля, отпихивая Спинозу в сторону. – Врежемся ведь! – он резко вывернул влево.
– Мамочки! – взвизгнула Катя, приседая и прикрывая голову руками.
Моторка накренилась влево, потом вправо, подпрыгнула и выровнялась.
– Зацепило-таки… – Петуля с сожалением рассматривал вмятину на бортовой обшивке. – Ну ты, Витька, даешь…
– Я немного задумался, – извинился Спиноза.
– Дети, потише, – попросила Карга. – Вы Ра разбудите.
Солнце перекатилось на другое ее колено и сладко всхрапнуло.
Геракл вразвалочку, как бывалый моряк, подошла к рулю.
– А ну подвиньтесь, – потребовала она. – Теперь моя очередь.
Никто не возражал.
Катя приняла штурвал, подставила лицо ветру и крикнула:
– Полный вперед! Есть полный вперед! – отрапортовала она сама себе.
Моторка резво понеслась по небу.
– Природа мышей, – продолжал между тем размышлять Спиноза, – в представлении древних неразрывно связана с неизбежностью зла, персонифицированного в образе Сета, а следовательно, и в кактусе. Не случайно в египетском пантеоне мы не находим ни одного божества, имеющего зооморфные черты мелких домашних грызунов…
Петуля плюнул за борт и с любопытством наблюдал за траекторией полета слюны.
– Глянь, – озадаченно почесал он затылок. – Дома какие-то, люди…
– Не может быть! – Спиноза вышел из глубокой задумчивости. – В эпоху неолита…
– Че я, вру? Сам посмотри, – обиделся Бонифаций.
Очки у Спинозы полезли на лоб.
Геракл оторвалась от руля.
– Наверное, опять что-нибудь со временем, – догадалась она. – Ты, Петуля, плюнул и закон нарушил. Ой, пирамиды!
– Древнее царство? – гадал Спиноза. – Среднее?
– Ху! – обрадовался Петуля.
– Где? Где? – Катя свесилась через борт. – Дай посмотреть!
– Вон, под килем!
Геракл изогнулась изо всех сил, следуя за Петулиным пальцем.
– Осторожнее, ребята! – встревожилась Карга. Солнце на ее коленях недовольно заерзало. – Перевер…
Жан Франсуа Шампольон раскрыл дорожный сундучок, вытащил оттуда лист бумаги, походную чернильницу, обмакнул в нее гусиное перо и вывел традиционное приветствие: «Любезный брат мой!».
И, держа перо на весу, задумался. О чем на сей раз сообщить Жаку Жозефу? То ли об изменениях в маршруте и возвращении в Гизу, то ли о новых находках в разрушенных храмах, то ли о расшифрованных и истолкованных надписях…
В это мгновение что-то ярко сверкнуло перед глазами ученого, голова у него закружилась, и Жан Франсуа почувствовал сильнейший солнечный удар.
Падая с головокружительной высоты, Ра пребольно ударился о Шампольона и теперь сидел на песке, ошеломленно глядя на француза. Бог так и не понял, что произошло. Ему снилась жаркая схватка с Апопом. Как обычно, Ра собирался выйти из нее победителем. Но змей неожиданно подхватил его и бросил!
Рядом кто-то застонал. Около Солнца распластался Спиноза.
– Кажется, произошло стихийное перемещение центра тяжести, – пробормотал он, открывая глаза. – Это земля? – Витя пошарил рукой вокруг. – А где Катя?
– Здесь! – откликнулась Геракл, вытряхивая из кроссовки песок. – Ты не ушибся?
– Видимо, нет… – Спиноза рассеянно поправил очки. – Куда мы попали?
Катя огляделась по сторонам.
– Кажется, опять в Древний Египет… Ой, смотри, вон дядька бежит. Давай у него спросим!
К Шампольону с ведром воды бежал верный Пьер. Ему уже не раз приходилось приводить хозяина в чувство подобным способом, а потому он не сильно беспокоился. И вдруг ветеран 1812 года остановился на полпути.
–Маша? – изумился он, глядя на распростертое тело Карги. – Маша! Русски баба!