"Когда, по-настоящему закрепив мысль только на несловеснцм*12 (смысловом) объекте*13 или только на представлении,*14 устремляют осознающее внимание,*15 лишенное всякого концептуализирования*16 и отвлечений, на любые внешние объекты,*17 то [состояния] закрепления и поправляемого закрепления мысли на источниках*18 внутреннего сосредоточения вплоть до полной поглощенности и самадхи называются безмятежностью.
???????????
Что же такое проникновение?
То, что начинается исследованием и основательным исследованием Источников того же правильно продуманного [положения] Дхармы с тем же вниманием, с которым культивировалась безмятежность, а также основательным исследованием дхарм и завершается обширным познанием*19 и мудростью, ? называется проникновением."
Сказанное соответствует предыдущему. Такое толкование, согласное мысли упомянутых ранее сутр и досточтимого [Майтреи], твердо убеждает в [правильности] приведенного определения безмятежности и проникновения.
И в "Средней ступени созерцания" (8) говорится:
"После унятая (zhi) влечения [мысли] ко внешним объектам [она] продолжительно, естественно закрепляется на внутреннем объекте, вследствие чего ум пребывает (gnas-pa) в радости и совершенной податливости; отсюда и название "безмятежность" (zhi-gnas).*20
Анализ того же [объекта] во время пребывания в такой безмятежности есть проникновение."
И [Шантипа] в "Наставлении о парамите мудрости" сказал:
"Отражение [в уме] явлений или сущности без анализа ? объект безмятежности. Отражение явлений или сущности с анализом ? объект проникновения."
То есть недискурсивное сосредоточение на сути явлений или сущности ? это безмятежность, а анализ этих двух [типов] объектов ? проникновение.
Об этом же сказано в "Истолковании замысла" (8.2):
"? Бхагаван! Сколько есть объектов безмятежности? ? Один: недискурсивное отражение. ? А сколько есть объектов проникновения? ? Единственный; дискурсивное отражение. ? Сколько же есть объектов обоих? ? Два: пределы сущего*21 и осуществленная цель."*22
Поскольку в "Антологии [Абхидхармы]" говорится о двух пределах сущего: явлениях и сущности ? и поскольку, согласно предыдущему указанию Шантипы, безмятежность и проникновение имеют по два [типа] объектов ? явления и сущность, ? то безмятежность и проникновение не отличаются по своим объектам: возможны безмятежность с постижением пустоты и проникновение без ее постижения.
Итак, поскольку ускользание мысли ко внешним объектам унялось и [она] пребывает на внутреннем объекте, это ? "безмятежность". А поскольку [наличествует] все большее (lhag-pa), особое прозревание (mthong-ba), то это ? "проникновение"*23 (lhag-mthong).
Не правы те, кто полагает, что недискурсивное состояние [сосредоточения] ума без отчетливого осознавания ? это безмятежность, а с отчетливым [осознаванием] ? проникновение. Ведь [такое мнение] противоречит Слову Победителя, трактатам Майтреи, сочинениям Асанги, "Ступеням созерцания" и другим исходным Текстам, в которых четко определены безмятежность и проникновение; то есть самадхи ? полное сосредоточение мысли на объекте ? определено как безмятежность, а мудрость правильного исследования подлежащей познанию сути ? как проникновение. В частности, наличие или отсутствие в недискурсивном [состоянии] ума силы ясности сознания ? это особенности отсутствия или наличия в самадхи расплывания, а вовсе не отличительные черты безмятежности и проникновения. Ведь при безмятежности расплывание обязательно должно отсутствовать во всех самадхи, а во все самадхи, лишенные расплывания, несомненно, приходит четкость мысли.
Следовательно, самадхи ? сосредоточение на сущности и мудрость [? проникновение в нее] следует определять по тому, постигает ли ум объект ? какой-нибудь из двух [аспектов] отсутствия самости,*24 а не по тому ? пребывает ли он в блаженном, ясном, недискурсивном [сосредоточении]: ибо возможны бесчисленные блаженные, ясные, недискурсивные сосредоточения (самадхи), отвлеченные от реальности ? отсутствия самости.
И очевидно, что, хотя и не обретено такое воззрение, постижение бытия как оно есть, ? [для осуществления безмятежности] достаточно держать ум без всякого рассуждения: непонимание пустоты отнюдь не мешает зарождению недискурсивного самадхи. Если же долго держать ум в таком [состоянии], то силой удержания мысли ветры становятся совершенно послушны, вследствие чего в теле и уме обязательно зарождаются радость и блаженство. Значит, [непонимание пустоты] не мешает зарождению блаженства. А когда оно зарождается, то силой явно выраженного радостного, блаженного чувства в ум приходит ясность. Поэтому невозможны никакие истинные доказательства того, что во всех блаженных, ясных, недискурсивных самадхи постигается реальность.
Итак, поскольку и в те самадхи, в которых постигается пустота, приходят блаженство, ясность и недискурсивность, которые тем более часты в отвлеченных от пустоты самадхи, ? нужно [уметь] различать эти два [вида самадхи].
4. Почему необходимо осваивать и безмятежность и проникновение
Почему же недостаточно культивировать только безмятежность или только проникновение, а необходимо культивировать и то и другое? Сейчас объясню.
Например, если зажечь светильник, чтобы посмотреть ночью на фрески, то при наличии двух [условий]: яркости пламени светильника и недвижимости пламени ветром ? живописные образы видны отчетливо. Если же пламя светильника неярко или, хотя и яркое, его колышет ветер, то образы ясно не видны.
Так и при узрении глубинной сути. Если обладаем обеими: мудростью безошибочного понимания смысла реальности и неколебимостью мысли, послушно пребывающей на объекте, ? то прозреваем реальность ясно. Если же не имеем мудрости понимания бытия как оно есть, то, хотя и владеем недискурсивным самадхи, в котором ум пребывает без отвлечений к стороннему, мы лишены глаза, видящего реальность, и поэтому не постигаем [подлинного] состояния бытия, сколько ни усердствовали бы в самадхи. Если же мы не владеем устойчивым самадхи ? пребыванием ума в однонаправленном сосредоточении, ? то, хотя бы и обладали воззрением, пониманием реальности отсутствия самости, мы ясно не зрим сути бытия как оно есть, ибо ветер дискурсивных мыслей, налетающий помимо нашей воли, смущает [наш ум]. Поэтому необходимы оба ? безмятежность и проникновение.
Как говорится в "Средней ступени созерцания" (4):
"При одном лишь проникновении, без безмятежности, ум йогина отвлекается к объектам: не бывает устойчивым, подобно пламени светильника на ветру. Из-за этого не возникает яркий свет прозрения (ye-shes). Поэтому следует одинаково полагаться на то и другое."
По той же причине [Будда] в священной "Сутре великой нирваны" сказал:
"Шраваки не видят исконной сущности*25 Татхагат, ибо [у них] преобладает самадхи и недостает мудрости. Бодхисаттвы видят ее, но неясно, ибо [у них] преобладает мудрость и недостает самадхи.
Татхагаты же видят все, поскольку безмятежность и проникновение у них равные."
Благодаря безмятежности ум перестает возмущаться ветрами дискурсивных мыслей, подобно пламени светильника, недоступного ветру. Благодаря проникновению избавляемся от всех сетей дурных воззрений, и чужаки (т.е. иноверцы) уже не могут сбить нас с толку.
Как сказано в "Сутре светила луны" (8.10):
"Силой безмятежности становятся невозмутимыми. Благодаря проникновению становятся подобными горе."
Итак, неуклонное, неотступное пребывание мысли на том объекте, на котором она закреплена, ? это печать безмятежности.
А постижение реальности отсутствия самости, избавление таким образом от воззрения [о реальности] "я" и от прочих дурных взглядов и уподобление горе, которую не могут поколебать противники, ? это печать проникновения. Так следует их различать.
Пока не осуществлена безмятежность, хотя и исследуем при помощи аналитической мудрости понятие бессамостности, ? суть отсутствия самости не проясняется, ибо мысль слишком колеблется, как пламя светильника на ветру. Если же анализировать, предварительно осуществив безмятежность, то изъян чрезмерного возмущения [мысли] устраняется и общий смысл отсутствия самости становится ясным. Поэтому аспект невозмутимости проницающей*26 мысли возникает из незатронутой рассуждением безмятежности, а аспект постижения бытия как оно есть из безмятежности не возникает. Так, например, ясное освещение образов светильником в первую очередь обеспечивается фитилем и пламенем, а не занавесом, защищающим от ветра и т.п., хотя неколебимость, устойчивость пламени светильника обеспечивается занавесом и т.п.