— Настоящий маг превратил бы нас в жаб… только за то, что посмели коснуться, — проворчал Клавус. — По крайней мере, такие легенды ходят… А ещё что-то умеешь?
Маг вдруг посмотел исподлобья, сказал внезапно твёрдым голосом:
— Я вообще-то не в цирке. И не урод на ярмарке. Я хочу, чтобы ко мне относились, как к равному. Ну ладно… — заторопился он, увидав глаза Ардита, — куда вы идёте и зачем, это ваше дело. Но чтобы больше никаких верёвок и подзатыльников.
Клавус переглянулся с Ардитом, на губах у того играет усмешка.
— Хорошо. Думаю, какое-то время можешь побыть с нами.
Ардит, проходя мимо, как бы невзначай обронил:
— Смотри… как бы о таком решении не пришлось пожалеть!
3
— Так, говоришь, это были болотники?
— Рявкнул первое, что в голову пришло, — признался Ардит.
Отряд остановился у ручья, где маг начал действовать. Промыл найденные листья подорожника, как следует размял, до сока — и всё же заставил Клавуса приложить к ране. Герда следила за ними горящими глазами, видимо, в её душе боролись два волка. Богдан просто промыл нос в холодной воде, у Ардита и вовсе царапина, что заживёт через три дня.
— Не болотники это, — возразил маг усталым голосом, пытаясь хоть как — то отчистить свои штаны. — Болотоящеры… долбоящеры… Торфяники, твари болотные, гады, в общем.
— Да какая разница?! — ухмыльнулся Ардит, полоща руки в ручье. — Нам с ними за стол не садиться!
— А такая, — сварливо откликнулся маг. — Если правильно определить, что это за вражины — сможем предупредить остальных. Да и сами запомним, как с ними бороться. По — твоему, люди просто так договорились называть дерево — деревом, а собаку — собакой? Хотя, говорят, у бриттов собака это дог, а болото — так и вовсе bog…
— У нас в Славии не такие болотники, — Богдан отнял от носа мокрую тряпицу. — Бывает, идёшь по глухой чаще — и вдруг между тёмных хвойных стволов изумрудно — зелёный ковёр травы, там цветут кувшинки, купавки, незабудки… Иногда встретишь старика с веригами, с посохом, невысокого да плешивого, он начнёт с тобой говорить за жизнь, заманивать отдохнуть, а вдали уже и келья виднеется. То не старик — сам дедко болотняник, а ковёр травы — прямо поверх трясины растёт. Самое опасное это болото, называется чаруса — поляна или луговина, а растёт прямо поверх бездонной холодной трясины… А бывают ещё болотницы… — тут Богдан замялся и умолк.
— Ну, ну? — оживлённо подтолкнул его Ардит. — Красивые?
— Глаз не отвести… — голос парня стал мечтательным. — У торфяного края, где в темноте блуждают жёлтые огни, сидит девушка — обнажённая по пояс, а иногда выставит все свои прелести… глаз не оторвать! Белолицая, дородная, глаза как небо лазоревое, волосы как вороново крыло… перси, каких и у деревенских красавиц не всегда увидишь! Только бледная, кожа почти просвечивает. Натолкнись усталый путник на такую — где ему смотреть — примечать, прозрачная девушка или настоящая? А она его зовёт, манит, жалуется, из болота вытащить просит… А сделай путник несколько шагов — девушка вдруг обхватит его сильными холодными руками, да и потянет в топь…
Герда бросила на Богдана странный взгляд. Молчание нарушил голос Клавуса:
— Да, эти типы далеко не такие симпатичные. Да и прелестей у них нет…
— У них кожа очень твёрдая, — вдруг решилась высказаться Герда. Она смотрела на мага уже иначе. — Я того рубанула… Крестьянин бы закричал, завизжал от раны, воин зубы стиснет — а этот только заверещал. И на коже всего только ссадина…
— И часто тебе случалось… попадать по людям? — спросил вдруг маг.
Клавус тихо охнул, Ардит заинтересованно задержался невдалеке. Богдан даже глаза прикрыл, но смотрел сквозь пальцы. Даже качающиеся голубоватые цветки незабудки, казалось, остановились из любопытства. Герда закрыла глаза, затем отвернулась.
— Чаще, чем хотелось бы… — глухо прозвучал её голос. — Клавус, где ночуем?
— До Гнилухи далеко, но была тут одна деревушка… Лягушкино, или Квакшино вроде. Если не стоять на месте, к вечеру её увидим.
Однако к вечеру вышли на взгорье — под низиной полукругом тянулся негустой лес, тропа терялась в короткой луговине. Зато и увидели кое — что покрасивее деревни.
Огромное усталое солнце тяжело ползло к земле, ветви деревьев проткнули его, расплавленная красная масса выплеснулась на полнеба и долго — долго остывала. Поднялся ветерок, остановились под холмом, рядом высились два выбеленных ветром обломка скалы. Герда приткнулась было к первому попавшемуся, но Клавус сначала всё обошёл, чуть не обнюхал землю. Вернулся с охапкой листьев, полевых трав, сверху набросил гамак. Богдан под присмотром Ардита учился разводить костёр, маг подумал было пустить искру, но смолчал. Над разгорающимся огнём повесили котелок, Ардит что — то помешивал, довольно посвистывал, затем сообщил: