Гувер координировал распределение продовольствия и средства финансирования его закупки, восстановил работоспособность речных судов и подвижного состава, взял на себя управление — или пытался это сделать — портами, каналами и движением на Рейне, Эльбе, Висле, Дунае, восстановил телеграфную и почтовую связь, возобновил добычу угля для жилых домов и промышленности, ликвидировал многие заразные болезни, включая тиф, и организовал бартер, при котором продовольствие нельзя было транспортировать никаким другим способом. Он координировал деятельность Конгресса, Казначейства, Совета по судоходству (где мог), вооруженных сил и своих собственных продовольственных агентств. Любой, кто хотел общаться между европейскими странами, должен был делать это через Гувера.
АРА наняла во всех этих странах лишь ограниченный штат американцев для надзора за гораздо большим количеством местных граждан. Философия, лежащая в основе ее метода работы! цель заключалась в том, чтобы поощрять инициативу населения, подчеркивать идею самопомощи, а не благотворительности, и в то же время поддерживать накладные расходы на как можно более низком уровне. Американские работники по оказанию гуманитарной помощи, занимавшиеся раздачей продовольствия во время сильного голода, пользовались исключительной властью. Они пользовались доступом к высшим правительственным чиновникам и значительным влиянием в политических вопросах, в то время как их «паспорта Гувера» служили им пропусками в точки на карте, недоступные обычным смертным. В тандеме с работниками по оказанию помощи в Польше, Австрии, Чехословакии и Югославии действовали группы неофициальных американских «технических советников», которые консультировали правительственных чиновников по вопросам восстановления экономики с упором на возрождение транспорта. Их второстепенной целью было продвижение коммерческих интересов США в этих странах — соображение, которое всегда занимало место в переполненном сознании Гувера.
Генерал Першинг назвал Гувера «мировым регулятором пищевой промышленности». Уилсон по-прежнему настороженно относился к нему, считая его услуги незаменимыми. Президент был предупрежден полковником Хаусом, сторонником Гувера, который написал Вильсону в апреле 1917 года, что спаситель Бельгии — «такой человек, который должен полностью контролировать ситуацию, чтобы делать ее хорошо». Переписка Гувера с главами государств и правительств, а также с другими политическими, военными, религиозными и деловыми лидерами передает ощущение движущей энергии, которую он прилагал к вопросам продовольственной помощи и к обеспечению контроля Америки — и, следовательно, своего собственного — над ее администрацией. Достижения Гувера принесли ему вечную благодарность миллионов; его методы взъерошили не меньше перьев.
Властный голос этого агрессивного корреспондента разительно не соответствует застенчивой, неуклюжей фигуре из безмолвной кинохроники, единственному Гуверу, известному большинству американцев последующих поколений. Для них 35-миллиметровый президент Гувер выглядит явно непрезидентски, поскольку он стоит там, смущенный, неловко моргая в камеру. Конечно, изображение страдает от неизбежных ассоциаций с тяжелыми временами и от неизбежного неудачного контраста с лицом его заклятого врага, кандидата Рузвельта, с его свирепой улыбкой и выступающим подбородком, излучающими уверенность в каждом кадре. Гувер однажды написал: «Мне никогда не нравился шум толпы. Я крайне не люблю поверхностные социальные контакты... Меня терроризировали в начале каждой речи». Кино было недобрым по отношению к нему; телевидение было бы еще недобрее. Но на бумаге, в прежние и лучшие времена, он мог перевернуть мир. Возможно, не совсем мир: был небольшой вопрос о России.
В период перемирия и после Версаля в большевистскую Россию не поставлялось никаких американских продуктов питания, но большевистская Россия была в центре истории послевоенной американской помощи Европе.
Благотворительность Америки, организованная Гувером, была вдохновлена сочетанием взаимосвязанных мотивов. Наиболее очевидным был чистый гуманизм, который к тому времени стал своеобразным призванием американцев. Центральным также было стремление ускорить экономическую и политическую реконструкцию Европы, не в последнюю очередь для того, чтобы оживить рынок американских товаров. Менее возвышенным, но не незначительным было желание разгрузить значительные излишки сельскохозяйственной продукции в Америке, накопление которых в значительной степени было связано с политикой продовольственного администратора Гувера. Неотделимой от этих соображений и придававшей распределению продовольственной помощи дух крестового похода была решимость, как выразился Гувер, «остановить волну большевизма».