Другой напомнил, что в молодости русские всегда ассоциировали Америку с чем-то «экстраординарным, всемогущим и самобытным» и что, услышав, что помощь придет из Америки, «все ожидают чуда, убежденные во всемогуществе американского института».
Трудно сказать, как далеко вниз по социальной лестнице простиралось такое мышление. Осенью 1921 года Клапп сообщил, что, когда он спросил беженцев, в основном крестьян, бежавших из немецкой коммуны под Саратовом, куда они направляются, они ответили «В Америку»: «Меня постоянно спрашивали, возможно ли уехать в Америку». Гудрич столкнулся с тем же явлением, оценивая массовый голод в этом регионе: «Здесь мы столкнулись с вопросом, который всегда возникает повсюду в России— «Как мне добраться до Америки?» Но что значила эта Америка для таких людей? Рул ответил, что для крестьян «Америка — это едва ли больше, чем название — мифическое место, такое же далекое, как Марс, наполненное небоскребами, жужжащими машинами и миллионерами». Дело в том, что не все крестьяне даже слышали о Марсе или небоскребах. То, что Америка, по крайней мере, для некоторых крестьян, действительно была «едва ли больше, чем именем», лучше всего иллюстрируется разговором, подслушанным между двумя сельскими жителями в Украине, ожидавшими прибытия Араса:
«Все американское должно быть лучшим».
«Почему? Откуда ты это знаешь?»
«Потому что это американское, это лучшее, и это лучшее, потому что это американское».
Киевские очерки, наряду со многими другими российскими заявлениями того периода, ясно показывают, что во многих отношениях эти огромные ожидания оправдались. АРА оправдала репутацию Америки за энергичность и эффективность. Уже в дореволюционные времена русские использовали выражение «по-американски— — «на американский манер» — для выражения идеи, что что-то было сделано быстро и точно. Теперь, в январе 1922 года, газета «Бедные крестьяне» (Bednota) могла заявить о работниках по оказанию помощи: «Американцы действуют быстро, действительно по-американски».
Некоторые российские сотрудники были готовы засвидетельствовать, что на их глазах произошло еще одно непредвиденное чудо: американцам каким-то образом удалось американизировать свой местный персонал. «Через океан» развивает эту идею дальше, чем мог бы осмелиться даже Эллингстон. Чтение согрело бы его сердце, но оно не было переведено на английский, так что он, вероятно, никогда его не видел. Автор утверждал, что вскоре после того, как американцы обосновались в Киеве, «Они начали прививать темп американской жизни. Придать РИТМ, который до сих пор был для нас не характерен, но тот ритм, к которому мы постоянно стремились.
«Американцы приучили нас к рабочему ритму». Более ценными, чем их подарки в виде еды и одежды, были привитые местным сотрудникам «следы их энергии, предприимчивости, настойчивости и всего того, что характеризует американца». Мысль об этом выводит его на самую дальнюю вдохновляющую орбиту:
«Мы пытаемся усовершенствовать нашу жизнь, придать ей механичности, мы устанавливаем ритм производства стали, электричества и самолетов. Мы устанавливаем производственные рекорды. Мы укрепляем и увеличиваем их.
«МЫ АМЕРИКАНИЗИРУЕМСЯ».
Это американское влияние было настолько экстраординарным, что распространилось на мир машин. Автомобили и грузовики АРА управлялись с характерным американским напором и нетерпением, двигаясь по городским улицам со скоростью, превышающей возможности обычного российского транспортного средства. Грузовики АРА оказали прямое влияние на местную экономику: когда они проезжали мимо базара от железнодорожного вокзала по пути на склад, покупатели и продавцы поняли, что прибыли американские товары, и цены сразу же начали падать. Когда случилось так, что американских машин стало не хватать, АРА наняла «русские моторы», И эти автомобили переняли темп работы АРА. Они заразились этим. И в те дни, когда арендованный автомобиль работает на АРА — особенно если его заставляют работать несколько дней подряд — арендованный автомобиль пропитан механичностью работы АРА и, кроме своего внешнего вида, ничем не отличается от других автомобилей АРА. Такова сила американского влияния».
Что касается человеческих образцов за рулем, то все они должны были быть высшего сорта: «АРА не берет слабых на такую работу — во главе АРА стоят американцы, а в Америке нет и не должно быть сострадания и жалости. Слабый — шаг на стороне, сильный — шаг вперед».