Но из значительного количества мелких краж удалось задокументировать только часть, и правительству предъявлено обвинение лишь в незначительной части. Бухгалтеры АРА, возможно, и попытались оценить масштабы его деятельности, но не было стимула делать это публично. Эдгар Рикард, генеральный директор АРА, нога которого еще не ступила в Советскую Россию, изложил американской общественности официальную точку зрения АРА в статье, опубликованной в мае 1922 года в «Нашем мире». «Хотя почти все в России голодают, наши потери от воровства были незначительными и не превысили потерь по той же причине в других странах». Это соответствовало репутации АРА за выдающиеся достижения в области управления, бухгалтерского учета и эффективности, но это не очень хорошо согласуется с многочисленными анекдотическими свидетельствами находчивости русского вора. Рикард сделал свое обнадеживающее заявление с безопасного расстояния Нью-Йорка. В зоне массового голода работникам по оказанию помощи было труднее не обращать внимания на проблему: жизнь в страхе, что у тебя украдут брюки, помогает сосредоточиться.
Путь продовольственных запасов АРА из российского порта к месту был опасным. Голодные стивидоры были лишь первой проблемой. На железной дороге угроза возросла. Все грузовые вагоны были опечатаны пломбами Советской железной дороги, а также пломбами АРА. Грузы с медикаментами, больничными принадлежностями и автотранспортом находились под особой охраной конвоев солдат-охранников из специального полка АРА, сформированного Красной Армией для этих целей. Однако железнодорожники и беженцы находили способы проникнуть в вагоны по пути следования; когда в горячем боксе приходилось перегружать продукты между поездами, потери были неизбежны.
Что касается содержимого продуктовых наборов АРА, то первой остановкой был московский цех переупаковки, где, как писал Эллингстон, возник «новый порядок опасностей; например, при составлении почтовых посылок рабочие развили в себе талант заменять три фунта чая оловянной фольгой, сахар -песком и даже опорожнять банки из-под молока и снова наполнять их водой. Изобретательность похитителя еды не знала границ».
После того, как посылка с продуктами питания попала в предполагаемый окружной штаб, возник дополнительный набор опасностей, таких как кража карточек с уведомлениями почтовыми работниками, неправильная доставка посылок из-за поддельных документов, удостоверяющих личность, и другие формы тонкого мошенничества со стороны офисных работников на пунктах выдачи денежных переводов с продуктами питания, которые знали личность получателей, которых из них невозможно было найти», и такая другая информация, которую требовалось использовать».Так было часто: несколько округов сообщили о широко распространенной спекуляции продуктовыми упаковками на складе АРА, связанной с продажей заказов на доставку посторонним лицам.
Именно этот вид воровства — работа внутри компании — вызвал наибольшую головную боль у спасателей, когда еда прибыла в штаб округа. Местный персонал, возможно, и занимал желанные должности, но большинство из них не имели права на получение регулярных продуктовых наборов АРА, а с голодными семьями дома соблазн был велик. В любом случае от воровской привычки к настоящему времени было трудно избавиться, даже если ее целью была организация помощи голодающим, кормящая в основном детей. Лучше рассматривать этот акт как нечто иное, чем кража — как кассир в Уфе, который после того, как была обнаружена неточность в бухгалтерском учете и расследование разоблачило его, настаивал на том, что советский закон допускал ему определенный процент ошибок.