Было решено, что 31 декабря каждую из городских кухонь «посетят» агенты ЧК, которые, как выразился Чайлдс, «произведут обыск помещений, подвергнут сотрудников перекрестному допросу и, при необходимости, даже посетят их дома с целью проведения расследования». Чайлдс, который мог быть шокирующе наивен в отношении реалий советской власти, не мог по-настоящему понять, что означал бы «визит» ЧК для ее жертв.
Обычно люди из АРА боролись за то, чтобы ЧК не вмешивалась в жизни своих сотрудников. Это было постоянной причиной трений в Оренбурге между Коулманом и его заклятым врагом, товарищем Климовым. В апреле 1922 года Эйдук приказал, чтобы один из русских сотрудников Коулмана, Смирнофф-Никифоров, который, как говорят, был левым эсером и в его послужном списке было несколько арестов, был уволен из АРА. Прежде чем дело было раскрыто, чекисты однажды утром обыскали дом Смирнова, и позже в тот же день он был мертв. Судя по реакции Коулмана, причиной, вероятно, стал сердечный приступ. Он не собирался отпускать Климова с крючка: «Хотя мистер Смирнофф покинул эту землю, я должен попросить вас отнестись к этому делу так же, как если бы он все еще был здесь. Другими словами, я прошу вас написать мне, уведомив об условиях».
Никто не погиб бы во время обысков ЧК в Казани, но результат расследования, которое сам Чайлдс называет «рейдами ЧК», был близок к катастрофе — как для отдельных сотрудников, так и для операций в округе.
Чайлдс отметил, что методы ЧК, которые, по его словам, были типичными для периода Красного террора, «безусловно, не могут быть подвергнуты критике за недостаток тщательности». Как и ожидалось, никто не был уличен в воровстве, и все же «моральный эффект, который это стремилось произвести, был такого характера, что АРА едва не лишилась своих самых способных и добросовестных сотрудников».
Официальный отчет Тернера об этом странном деле читать неудобно. Было исследовано по меньшей мере четырнадцать кухонь АРА.
На кухне № 1 у менеджера, г-жи Шляпниковой, попросили ключи от кладовой, но она отказалась передать их, если там не будет американца. Так ей было приказано. Когда она отказалась сотрудничать, агент ЧК спросил ее, кому она больше доверяет - американцам или ЧК. Она ответила, что работает на американцев и поэтому доверяет им. «В таком случае, - сказал чекист, - вы арестованы». Во время первого слушания дела в Революционном трибунале судья спросил Шляпникову, почему она отказалась подчиниться советской власти, сказав: «Вы живете в Советской России, а не в Соединенных Штатах».
Похожее произошло на кухне № 3, где управляющую, еще одну женщину, провели по улицам в сопровождении солдат с каждой стороны к ее дому, где девять агентов провели обыск. Тернер сообщает, что женщина была «полностью расстроена пережитым, что необычно из-за того факта, что ее отец, священник, был застрелен год или два назад после аналогичного рейда».
Отец заведующей кухней № 9 был настолько возмущен унижением, причиненным ему обыском в его доме, что заставил свою дочь немедленно уволиться из АРА.
На кухне № 14 четверо солдат вошли в комнату заведующей кухней, где она переодевалась для вечернего выхода. Ее заставили закончить одеваться в их присутствии. После обыска на кухне каждый из них съел по две булочки и два блюда с фасолью — рацион менеджера и ее помощника. Их желудки наполнились, они откинулись на спинки кресел и стали задавать ей вопросы о том, что, по ее мнению, американцы делали в Казани, если она действительно думала, что они приехали кормить детей.
Тернер отметил, что ЧК забыла оставить «протоколы» на кухнях № 1 5, 6 и 14. Но он прочитал достаточно. Он завершил свой отчет рекомендацией, что ввиду «незначительных результатов» рейдов по сравнению с «психическими расстройствами и унижениями», причиненными стольким невинным людям, ему будет позволено заверить сотрудников, что подобное больше никогда не повторится.
Отчет об этом деле вместе с отчетом Тернера есть в дневнике Чайлдса. В нем нет ни намека на раскаяние. Тот факт, что он намеревался опубликовать это, кажется еще одним доказательством того, что он был слеп к тому, насколько неблагоприятно это отразилось на его суждениях.
Американцы могли иногда привлекать ЧК для борьбы с кражами различного рода, но в целом они были склонны думать об отдельных чекистах как о ворах с огнестрельным оружием и настроем. Чарльз Моррис пришел к такому выводу, когда изо всех сил пытался пресечь кражу продукции АРА железнодорожными властями в Царицыне. В ходе одного инцидента с железнодорожного склада было украдено восемьдесят пять мешков кукурузы АРА способом, предполагающим, что это была внутренняя работа. Расследование, проведенное АРА, показало, что сами охранники из ЧК были причастны к краже, и они были задержаны, предположительно другими охранниками из ЧК.