После другого случая кражи на том же складе АРА обратилась в городскую детективную службу, которая обнаружила, что вход на склад был сделан путем вырезания доски в боковой части здания, которую можно было легко снять и заменить. Детективы обнаружили значительное количество сахара, немного муки и большой запас американской обуви в домах охранников ЧК и других железнодорожных служащих. Все это было конфисковано. Вскоре после этого Моррис отправил одного из своих российских сотрудников в железнодорожную ЧК за украденными вещами. Новая американская обувь броско выделялась бы в таком месте, как Царицыно — или где-либо еще в Советской России, — и поэтому эмиссару Морриса не потребовалось много времени, чтобы заметить, что весь персонал щеголяет в украденной обуви. Расследование показало, что глава Железнодорожной ЧК сам дал разрешение на распространение этой обуви среди своего персонала. Какая ЧК была вызвана для взаимодействия с Железнодорожной ЧК, не зафиксировано.
В то время, когда Келли расследовал четыре попытки кражи личных вещей американцев из Уфы в течение недели, одна из которых включала попытку поджога дома персонала, он задавался вопросом, к кому обратиться: «Мы могли бы нанять военную охрану, но они с такой же вероятностью могли бы украсть, как и все остальные».
В Москве после того, как отдельные члены АРА просили власти вернуть их украденное личное имущество — на что у американцев регулярно были основания — часто наступал длительный период, в течение которого должно было проводиться расследование. Тем временем иногда случалось, что к данному американцу обращалась третья сторона и предлагала позаботиться о возвращении его собственности в обмен на небольшое вознаграждение с гарантией того, что виновная сторона будет наказана. Чаще всего американцам говорили, что товар не был найден, но что вор был застрелен.
Лайон, вероятно, собрал больше интересных анекдотов о воровстве за время своей службы в Бойной, чем любой другой сотрудник АРА. Их совокупный эффект заставил его усомниться в том, что кто-то в России все еще стоит по правую сторону закона. Однажды чекист притащил уборщицу, которую застали за поеданием горсти сахара. Поймали с поличным, и теперь она в лапах ЧК. Лайон призвал к снисхождению.
После того, как я выступил в защиту этого несчастного существа, наш шеф ЧК разразился замечательной речью, в которой он с горечью осудил этих людей, которые опустились так низко, чтобы воровать у организации, которая кормила их голодающих детей. По мере того, как он говорил, он становился довольно красноречивым и оживлялся своей теме дикими жестами — когда он раскинул руки, я заметил у него в рукаве банку молока «АРА».
Лайон прервал проповедь, потребовал банку молока и приказал охраннику уйти, постановив, что «отныне ни одному чекисту не будет позволено переступить порог склада. Все это доказывает, что в России должен быть сторож, который присматривал бы за сторожем».
ГЛАВА 37 «МАСКА МАМОНЫ»
АРА, возможно, еще больше пострадала от эпидемии воровства из-за того, что многие россияне не были полностью убеждены в том, что ее цель была строго гуманитарной: они подозревали, что у нее были скрытые коммерческие мотивы. Большевики, конечно, должны были предположить это, потому что их идеология информировала их о том, что такого понятия, как буржуазная филантропия, не существует. Но спасатели были разочарованы, обнаружив подозрения, высказанные широкой частью русского народа. Со временем сомнения имели тенденцию исчезать, но местами они сохранялись до конца миссии.
Особенно в первые месяцы ходили фантастические слухи относительно реальной причины, по которой АРА прибыла в Советскую Россию. Один американец слышал, как несколько железнодорожников в зоне массового голода вслух задавались вопросом, правда ли, что в качестве платы за помощь России придется отказаться от Камчатки.
Жители Симбирска ломали головы и пытались угадать истинное объяснение: «Разве это не было сделано для того, чтобы провести расследование о российских фабриках и производствах, чтобы купить их для американцев? Интерес к Волжскому судоходству? К Черноземью?» В портовых городах некоторые предположили, что американские эсминцы изучали состояние портов на предмет будущих перспектив коммерческого судоходства.