Тут я ничего не поняла и не было признаков, что хоть кому-нибудь было понятно; впрочем, Брюс что-то шептал Лили. Я вспомнила, что видела черепа, инкрустированные на бронзовом сундуке. Я глянула на Илли и тот утвердительно шевельнул одним щупальцем и слегка развел в стороны два других, желая показать, что да, Бенсон-Картер действительно говорил что-то в этом роде, но он, Илли, мало что в этом смыслит.
– Но и многое другое прошептал он перед смертью, – продолжала Каби. Все секретные приказы, Потому что не за нами, чтоб спасти нас, он был послан, А свое, в строжайшей тайне, выполнял, когда услышал Мой отчаянный призыв. Сид, к тебе он так стремился, Чтоб троих гусар, всех в черном, Демонов со знаком смерти, Взять с собою, лишь дождавшись Совпаденья ритмов Станции с Вселенной – А затем попасть в Египет, В ту эпоху, когда Цезарь, уж последний, Правил Римом обреченным. Мы должны вмешаться в битву Возле города, что назван Александрией Фракийской, Изменить весь ход той битвы, В клочья разорвав презренных Змей и прихвостней змеиных!
– О прости меня, Богиня, Вижу я, как направляла Ты мой шаг нетвердый, Когда думать я посмела, что в немилость я попала – Ведь тогда не поняла я, Что сказать ты мне хотела, Родинкой меня пометив. А теперь нашли мы Сида, Принесли сюда оружье и парфянские личины, Вынести мы их успели для гусаров этих черных; Обреченными на гибель мы себя уже считали, Когда ваша Дверь явилась И сжимаясь, Пустота нас изрыгнула… О Богиня, пусть навечно Молоко в груди иссохнет! Только ненависть и злоба пусть клокочут там навеки! И возмездие всем Змеям, месть сладчайшая в Египте За твой остров Крит, Богиня!
Тот рев, от которого мои плечи невольно дернулись к ушам, исходил не от Каби – она уже завершила свой спектакль – а от Сида. Мой миленький так побагровел, что мне захотелось напомнить ему, что от апоплексического удара здесь умереть так же легко, как в Меняющемся Мире.
– К дьяволу! Будь я проклят, если позволю этому продолжаться! Кабисия Лабрис, ужели ты настолько безумна, чтобы предлагать такое! И что это ты лепечешь про замки, часы, черепа и кнопки? Что за мешанина, что за болтовня, что за фокусы-покусы! И что это за оружие, о котором ты трещишь?
Я так понимаю, оно в этом ублюдочном медном гробу?
Она кивнула. Когда дар поэзии покинул ее, оказалось, что она совершенно выжата. Ее ответ прозвучал, как далекое фальшивое эхо.
– Там только небольшая тактическая атомная бомба.
Глава 7
ВРЕМЯ РАЗМЫШЛЯТЬ
Спустя примерно 0.1 миллисекунды (одну десятитысячную часть секунды) радиус огненного шара составляет около 45 футов, а его температура порядка 300000 градусов. В это мгновение его яркость, если наблюдать с расстояния 10000 ярдов (5.7 мили) превосходит яркость Солнца, наблюдаемую с поверхности Земли, примерно в 100 раз… огненный шар расширяется очень быстро, достигая максимального радиуса 450 футов менее чем через секунду после взрыва.
Да, братцы, тут все завопили, включая и меня – кроме Каби и двух внеземлян. Может показаться странным, что люди из эпохи Перемен, способные пронизывать время и пространство и работать вне космоса, которые знают, по крайней мере понаслышке, об оружии из далекого будущего, таком, скажем, как «мыслебомба», способны удариться в панику от угрожающей им маленькой примитивной безделушки из середины 20 века. Что ж, мы вели себя так же, как повел бы себя атомщик, если бы к нему в лабораторию приволокли бенгальского тигра – не хуже и не лучше.
Хоть я в физике и полная тупица, но знаю, что огненный шар по размерам побольше нашей станции. Не забудьте еще, что помимо бомбы, нам не так давно выпала еще порция ужасов, о которых мы не успели забыть, особенно то, что Змеи пронюхали, как попасть на наши Станции, как расплавить и уничтожить Хранители. Не говоря уже об общем впечатлении сначала Санкт-Петербург, а потом Крит, – что вся Война Перемен оборачивается против Пауков.
И все же, где-то в глубине сознания, я была потрясена тем, насколько сильно мы запаниковали. Волей-неволей мне пришлось признать, что все мы были в состоянии, очень похожем на то, в котором находился Док, разве что бутылка еще не стала нашим прибежищем.
Да и так ли уж хорошо мы последнее время контролировали количество выпитого?
– Выбросьте ее! – завизжала Мод, отпрянув от сатира, и отбежала подальше от бронзового сундука. Бур, наслушавшись рассказов о том, что они там собирались проделать в Экспресс-комнате, когда было уже слишком поздно, зашипел: