Сид, как я уже говорила, вернулся назад, и протянул руку к Малому Хранителю, но даже не прикоснулся к нему; и выражение на его заросшем бородой лице было такое, что мне сразу стало ясно – он призывает все громы небесные на голову всех свихнувшихся пьянчужек, которые когда-либо отправлялись из Кингс Линна в Кембридж или Лондон. Причина мне была понятна – если бы он вспомнил о Малом Хранителе секундой раньше, он спокойно пригвоздил бы Эриха к полу усиленной гравитацией, и тому было бы не дотянуться до кнопки.
Брюс положил одну руку на спинку контрольного дивана и смотрел на группу, столпившуюся вокруг сундука с бомбой, на Эриха, смотрел так, как будто Эрих преподнес ему чудесный подарок, хотя я не могу себе представить, чтобы я была в восторге, если бы меня пригласили на вечеринку с моим самоубийством в качестве сюрприза для публики. Брюс, да проклянет его Брахма, выглядел слишком задумчивым для человека, которого должна пронзать сейчас та же мысль, что и всех остальных: не пройдет и двадцати девяти минут, как Станция превратится в карманное солнышко.
Эрих решил ковать железо, пока горячо, в чем можно было и не сомневаться. Он опередил нас на один прыжок и не намерен был терять преимущество.
– Ну, так когда же вы позволите Лили рассказать нам, где она спрятала Хранитель? Это наверняка она – слишком уж она была уверена во время этих разговоров, что он исчез навсегда. И Брюс должен был видеть, стоя на баре, кто взял Хранитель, а кого бы еще он стал покрывать, если не свою девчонку?
Тут он, конечно, занялся плагиатом, но я, кажется, с удовольствием отдала бы ему все свои идеи, только бы он нашел подходящее ведерко с водой для тлеющего фитиля.
Он бросил взгляд на свое запястье.
– Если верить моему вызывнику, у вас есть двадцать девять с половиной минут, включая то время, которое понадобится, чтобы задействовать Дверь или наладить контакт со штаб-квартирой. Когда вы собираетесь заняться девчонкой?
Раздался короткий смешок Брюса – я бы сказала, заискивающий, – и он обратился к Эриху.
– Послушай, старик. Не нужно беспокоить Лили, или затевать суматоху со штаб-квартирой, даже если бы у нас была такая возможность. На самом деле такой возможности у нас нет. Не говоря уже о том, что твои обвинения совершенно не обоснованы, приятель, и я несколько удивлен, что ты их выдвигаешь. Но все это не беда, потому что, так уж случилось, я – атомный техник, и более того, я работал как раз над этой самой бомбой. Чтобы ее обезвредить, нужно только немножко повозиться с теми вон крестиками, что с петельками наверху. Вот, дай-ка я…
Клянусь аллахом, похоже, это потрясло всех так же, как и меня; поверить в это было невозможно, чересчур уж бесстыдный британский блеф.
Эрих не сказал ни слова; Марк и Севенси, едва Брюс направился к бронзовому сундуку, сгребли его под руки, каждый со своей стороны, и сделали это не слишком деликатно. Затем Эрих нарушил молчание.
– О нет, Брюс. Очень благородно с твоей стороны, что ты пытаешься выгородить свою подружку, но мы не собираемся разнестись на атомы через двадцать восемь минут, пока ты будешь развлекаться с кнопочками – это то самое, о чем нас предупреждал Бенсон-Картер, – а перед тем молиться, чтоб тебе чудом повезло. Это же шито белыми нитками – ты появляешься из 1917 года, не провел в Большом Времени еще и сотни снов, и всего несколько часов назад интересовался, нет ли среди нас атомщика. Так что совсем неубедительно. Брюс, кое-что должно произойти, и, я боюсь, тебе это не понравится, но тебе уж придется с этим смириться. Но это только если мисс Фостер откажется сотрудничать с нами.
– Друзья, пожалуйста, отпустите меня, – потребовал Брюс, пробуя освободиться. – Я знаю, что в чем-то противоречу сам себе, и у вас создалось ложное представление, когда я спрашивал, нет ли атомщика, но я-то просто хотел тогда привлечь ваше внимание; я не хотел заниматься сам этой бомбой. Ну в самом деле, Эрих, разве они приказали бы Бенсон-Картеру впутать нас в это дело, если бы один из нас не был атомщиком? Наверняка они включили бы специалиста в эту чертову операцию.
– При том, что они используют тактику латания дыр? – ехидно напомнил Эрих собственные слова Брюса.
Каби, стоявшая подле меня, произнесла:
– Бенсон-Картер был чародеем перевоплощения и он собирался отправиться на операцию в облике старухи. Среди прочего снаряжения мы обнаружили соответствующую одежду и капюшон.
Я была поражена, каким образом эта сушеная вобла, офицер в юбке, могла быть той же самой девушкой, что обменивалась с Марком пылкими взорами не далее как десять минут назад.