— В уборную.
Айни снова начала страстно шептаться с соседкой Зиной.
Омар спустился во двор.
Уборная находилась внизу, в общей кухне. Едва он зашел туда, как у дверей тотчас же стала женщина. Никогда нет покоя. Одна дыра на всех! Просто невероятно. Омар принялся размышлять, стараясь не думать о женщине, которая сторожила его с искаженным лицом. Выходя, он столкнулся с ней.
— Тебя полдня надо дожидаться! — бросила она ему.
— Ступай на улицу, раз ждать не любишь!
— Омар! Омар! — крикнула Ауиша, вошедшая в кухню.
— Паршивец! — пробормотала женщина.
Она ринулась в уборную, на ходу поднимая юбку.
— Нет надобности видеть тебя, сразу слышно, что ты здесь, — съязвила Ауиша.
В кухне громко звякала посуда, которую обычно мыли в это время. Служанка убирала дом, обильно поливая водой двор и даже низ стены. Затем принималась подметать пол, с каким-то слепым остервенением размахивая метлой.
Омар шел по галерее, направляясь домой. Ему показалось, что за спиной кто-то делает ему знаки. Он обернулся: Зхур. Она стояла в глубине комнаты и вытирала свои голые руки. Это была дочь Зины, той самой женщины, которую он, проснувшись, застал за оживленной беседой с Айни. Молодая девушка была, казалось, чем-то смущена и взволнована. Омар решил идти своей дорогой. Пойдет ли она вслед за ним? Зхур собиралась что-то сказать ему, но он уже подходил к своей комнате. Однако он обернулся, чтобы взглянуть на нее.
— Омар, — тихо проворковала Зхур, — иди сюда, прошу тебя.
Она окликнула его три раза. На третий раз он подошел к ней. Зхур прижалась к нему. Теплота, исходившая от ее тела, охватила его всего. Вдруг она сильно ударила его коленом в пах. Омар слабо вскрикнул и, всхлипывая, упал на пол.
Зхур нагнулась над ним и закрыла ему рот рукой. Ему пришлось замолчать, чтобы не задохнуться; он стих. Рука молодой девушки скользнула по плечу Омара, и он услышал мягкое, как шелест шелка, движение тела, вытянувшегося рядом с ним. Удерживая дыхание, Зхур не шевелилась, будто спала. От нее исходил сладкий, теплый запах спелого и нетронутого плода. Вдруг ее забила дрожь. Она несколько раз пыталась приласкать мальчика, но не смогла преодолеть нерешительности, сковавшей все ее движения. Немного погодя она приподнялась и оперлась на локоть. Слегка наклонившись к Омару, она заметила, что он пристально смотрит на нее. Мальчик ощущал какую-то тайную связь с этим беспомощным девичьим телом. В душе росла смутная нежность и вместе с тем — потерянность, неловкость. И вдруг его охватило чувство умиротворенности, никогда еще не испытанное и все же казавшееся привычным. Странное чувство, тут же перешедшее в смятение, тоску.
— Нет! Нет! Не плачь, умоляю тебя — я не хотела сделать тебе больно. Ты мой брат.
Она опять приникла к нему. Голос ее стал более глухим, более хриплым. Зхур начала гладить и ласкать его, как маленького ребенка. Она произносила какие-то значительные слова, которые успокаивали Омара, хотя он и не понимал их смысла.
— Ну, ну!.. Перестань, перестань плакать. Ведь я же не нарочно… Братик…
Зхур баюкала его. Казалось, она думала о чем-то другом, стремилась куда-то в даль. Какое-то позабытое горе оживало в ее душе. Отчего она так грустна?
— Дай я тебя поцелую, Омар. Не надо больше плакать, не надо на меня сердиться. Вот!
Девушка оперлась о него и грудью тесно прижалась к плечу Омара. Ее запах нравился мальчику и в то же время вызывал что-то, похожее на тошноту, отчего щекотало в горле и сжималось сердце. Как забавно было дотронуться, всунув руку в вырез туники, до маленького пучка черных вьющихся волос подмышкой у Зхур. Она рассмеялась и отвела его руку. Девушка очень удивилась и даже нахмурилась, когда он, в свою очередь, поцеловал ее. Она медленно, но с силой оттолкнула его и поднялась на ноги.
— Встань, братик. Мне нужно поскорее все это убрать. Уже почти полдня прошло.
Овчины, на которых растянулся Омар, лежали посреди комнаты.
Мальчик поднялся и собирался уйти, но Зхур удержала его.
— Я иду в Бни-Бублен, — сказала она. — Мой шурин Кара Али придет за мной. Он говорил с мамой. У сестры, видишь ли, много дела, ей нужно помочь. Если хочешь, я возьму тебя с собой… как в прошлый раз… Проси разрешения у матери.
— Сколько дней ты пробудешь в Бни-Бублене?
— Дня четыре, пожалуй… — ответила Зхур.
Омар часто оставался с глазу на глаз с Зхур и каждый раз открывал целый мир нежности, который смущал его. Он ни с кем не говорил о своем открытии. Еще бы, для Большого дома в этом было нечто необычайное. Потому он и таился. Привязанность Омара к Зхур распускалась, как цветок на диком утесе.