— Что такое? — Она оправила волосы. — Да что это?
Трудно было понять, что означает этот шум; жильцы торопливо выбегали из своих комнат и собирались во дворе. Шепот, резкие выкрики, писк младенцев, шлепанье босых ног раздавались на галереях, во дворе, в комнатах. Куда девалась тишина и густая теплота раннего утра? Занималась заря. Ночь уходила медленно, словно крадучись.
Удары дверного молотка, затем сапог сотрясали обитую гвоздями дверь, которая все же не открывалась. Во дворе никто и не думал подойти к ней. Все спрашивали друг друга:
— Что это? Да что же случилось, люди добрые?
Омар прыгнул на лестницу и исчез так быстро, что мать даже не успела глазом моргнуть.
— Омар! Омар! Вернись! Лихорадка тебя возьми!
Мальчик нырнул в толпу женщин во дворе и стал у входа в коридор.
— Тише! Тише! — приказали ему.
— Айни, замолчи, — крикнула Зина. — Фу ты! Дай послушать, что происходит. Что такое стряслось?
Не слушая увещаний, сыпавшихся со всех сторон, Айни упрямо вопила:
— Омар! Вернись, дрянь ты этакая, иначе я на куски тебя растерзаю.
Угрозы ее, как всегда, не возымели никакого действия.
Поднималось какое-то лихорадочное оживление. Женщины советовались друг с другом: что же делать? Открыть или нет? Всеми овладевала тревога. Старая Айша шажком приплелась во двор, держась за стены. Она подняла глаза к небу и стала вполголоса молиться:
— Боже, услышь мою молитву, защити и сохрани нас.
Она стала на колени. Ее губы чуть заметно шевелились.
Вышли и мужчины, но не дальше, чем за порог своей комнаты. Некоторые завязывали шнурок, которым были стянуты их пузырившиеся шаровары. Одна из женщин решила:
— Куда ни шло, открою. По крайней мере, будем знать, в чем дело.
Это сказала Санния: она не боялась ничего на свете и всегда делала то, что говорила.
— Это полиция — кто же еще? Разве не слышишь, какой они подняли содом? Только полиция может так ломиться.
Человек, громким голосом произнесший эти слова, замолчал.
Все были того же мнения.
Санния все-таки приоткрыла дверь и высунула голову: конечно, полицейские, целый десяток. Они столпились в переулке. Санния отшатнулась, но овладела собой и спросила, что им здесь нужно. Ну и Санния! Не робкого она была десятка!
— У нас нет ни воров, ни преступников, — сказала она. — Чего вы хотите?
— Чего мы хотим! — заорал один из полицейских. — Дай-ка пройти!
Полицейские бросились в проход. Среди них рысцой трусил низенький толстяк в светлокоричневом костюме. Он старался не запачкать его.
Испуганные женщины бросились врассыпную, как стайка вспугнутых воробьев, и скрылись в первых попавшихся комнатах. От страха они потеряли голову.
Омар один остался во дворе. Кровь стучала у него в висках. Полицейские! Сердце чуть не выскочило из груди. Пригвожденный к месту, он хотел и не мог крикнуть: «Мама»!
Лоб покрылся испариной. И вдруг он завопил:
— Полицейские! Полицейские! Вот они! Вот они!
Он думал: «Ma! Я никогда больше не буду тебя огорчать, только умоляю: защити меня! Защити меня!»
Он всем существом жаждал быть подле Айни, чтобы она оградила его своим материнским всемогуществом, воздвигла вокруг него непреодолимую стену. Он так боялся этих полицейских! Полицейские — он их ненавидел! Где же мать? Где силы небесные, охраняющие его дом? Вне себя, он продолжал кричать:
— Полицейские! Полицейские!
И внезапно обретя способность двигаться, он укрылся в комнате у Лаллы Зухры.
Блюстители порядка заняли двор. Они крикнули, обернувшись лицом к дому:
— Успокойтесь! За себя вам нечего бояться: вам мы не причиним зла. Мы делаем свое дело и только. В какой комнате живет Хамид Сарадж?
Тот полицейский, который вначале откликнулся на вопрос Саннии, теперь заговорил по-арабски.
Все молчали. Большой дом как бы вымер в одну минуту; и все же чувствовалось, что он насторожился и внимательно следит за происходящим.
— Значит, не знаете?
Опять наступило молчание. Атмосфера накалялась. Полицейские почуяли, что Большой дом вдруг стал им враждебен. Большой дом вызывающе замкнулся в своем страхе. Большой дом, чей сон и мир они нарушили, оскалил зубы.
Полицейские стучали тяжелыми каблуками по звонким плитам. Эхо еще расширяло зону пустоты, образовавшуюся между домом и посланцами Власти.
Вдруг в первом этаже шумно хлопнула дверь, и на пороге показалась низенькая фигура Фатимы. Полицейские целой стаей налетели на нее.
— Не утруждайте себя зря, — сказала она, — моего брата здесь нет.