Удрученная Айни предсказывала жиличкам Большого дома, собравшимся вокруг нее, что настанут смутные времена, и женщины вскрикивали от ужаса, предвидя столь странные события.
Омар, который тоже слушал рассказы матери, вдруг мысленно увидел себя в окружении врагов. Словно его обступили какие-то неведомые и незримые силы, захватившие в свою власть чуть ли не весь мир. Из какого мрака вышли эти силы? Ему показалось, что его куда-то несет их неодолимый поток. Хотя тень еще не сгустилась в настоящую тьму, а свет еще не стал пламенем, эти две силы вступили в единоборство. Ни одна из них не одержала победы. Одна никогда не уничтожит другую. Ни перемирия, ни передышки. Жизнь. Жизнь.
Тревога нарастала. Над Тлемсеном собрались грозовые тучи. Вдруг неясные опасения стали реальностью. По городу разнеслись, точно на крыльях, печальные новости.
Омар и все окружающие уже не могли освободиться от ощущения, что они живут в запретном мире. Мрак окутал этот мир — никто не заметил, как и когда это случилось. И теперь мрак все сгущался, странное оцепенение сковало все, что стремилось жить.
Омару казалось, что он — один из немногих оставшихся в живых и избежавших общей участи.
Готовятся ли обитатели Большого дома, да и все тлемсенцы к последнему бою? Выйдут ли они навстречу заре, которая их неодолимо влечет? Или в конечном счете они навсегда останутся в мире, вынужденном молчать, не доступном свежему воздуху, в мире, который солнце и ветер постепенно опустошают?
Большой дом переживал ту же трагедию, что и весь истерзанный народ.
Вскоре по городу разнеслась весть, что Хамид Сарадж в числе других переведен в концлагерь, находящийся в Сахаре.
— Видали вы такого человека? — спросила Фатима, сестра Хамида Сараджа. — Он странствовал, переезжал с места на место, он был даже за границей. Скитался по разным городам, обошел все деревни и говорил со всякими людьми. Не для собственной выгоды он это делал. Не свой интерес соблюдал. Никогда он не заработал ни гроша! А захоти только, так нажил бы миллионы и был бы у всех в чести и почете.