А там японская женщина стояла, вроде бы нарисованная, а вроде бы и нет. В руках она держала палку с клинком на конце. И вот клинок этот совсем нарисованным не казался.
Мама тем временем потянулась за сумочкой и вооружилась «кремлёвским скальпелем».
Женщина сделала выпад — мама его отбила. И следующий отбила и, в принципе, отбивалась мама легко. Вот только в контратаку пойти не могла, потому что у оружия женщины было длинное древко, а у мамы — короткая рукоять. Нанизаться на вражеский клинок мама совсем не планировала, так что у них с японской женщиной было то, что шахматисты называют «патом».
Папа, тем временем, на ноги поднялся…
— О… шикигами с нагинатой, — радостно заметил он.
— Отлично, — тяжело дыша ответила мама, как раз отбивая атаку, — теперь сделай что-нибудь полезное, пока эта нагината своей шикигамой меня не нашинковала.
Папа схватил со стола склянку с феррооккультной жидкостью и метнул её в ширму. Чёрная жижа растеклась по шёлку без видимого эффекта.
Мама в последний момент разгадала обманный выпад и парировала следующий удар.
— А теперь что-нибудь полезное! — Повторила она, — Пожалуйста.
Последнее слово она сказала таким тоном, после которого продавщицы в магазинах ей обычно самый свежий товар выкладывали. Даже если минуту назад его, в принципе, не было, ни на прилавке, ни под ним.
Папа усмехнулся. А потом скомкал пару бумажек, обмакнул в остатки жидкости, поджёг их и метнул в ширму.
Ширма вспыхнула, как бензином политая. Японская женщина завизжала и растворилась в воздухе вместе со своим оружием. Огонь фыркнул и погас.
Мама хотела было сказать что-нибудь запоминающееся, подумала немного, а потом плюнула. Потому что много чести будет произносить запоминающиеся слова всяким там нагинатам.
Тем временем, движение на алтаре прекратилось и обои тоже остановились. Теперь все линии построений на стенах прекрасно соединялись, и построение на алтаре тоже сходилось.
— И…? — поинтересовалась мама, — на что мы смотрим?
— На повод очень быстро отсюда бежать!
И они бросились наутёк. Построения на стенах вспыхивали всеми цветами советских купюр.
Уже на лестничной клетке мама спросила:
— Что это было?
— Профессор Сёмин всё-таки оставил за собой закладку. И теперь он вернулся с той стороны… там, где проще всего это сделать, — ответил папа.
— Дядя Фёдор! — прошептала мама.
Профессору Сёмину очень повезло, что его в этот момент не было рядом.
15. Чёрное Солнце
Над рекой стоял туман.
За туманом возвышался большой дом. И так его туман скрывал, что не понять было, на что же он похож на самом деле.
Ни окон не рассмотреть, ни дверей.
А по реке медленно плыла лодка. На вёслах сидел маленький человек в брезентовом рыбацком плаще. Несмотря на ясную погоду, капюшон закрывал его голову.
Вёсла мерно ходили в уключинах. Лодка приближалась к пирсу.
Пассажир сидел, свесив руку в воду. Был он долговязый, с длинными пальцами, которые по волнам, словно по пианино, наигрывали какую-то простецкую мелодию.
В какой-то момент его рука на что-то наткнулась — он выловил небольшой предмет из реки и спрятал за пазуху.
Лодка причалила к пирсу.
— Ну что, Иван Трофимович, вот мы и прибыли. Вы, знаете ли, в последнее время, очень популярная персона. Очень уж вами там, — лодочник кивнул куда-то в сторону деревни, — интересуются.
Пассажир пожал плечами.
— И, знаете ли, — продолжил человек в брезентовом плаще, — кое-кто важный выражал серьёзные сомнения, стоит ли вам возвращаться.
— А это, друг мой, уже мне решать, возвращаться мне, или нет. Потому что иначе, «кое-кто важный» не оставил бы мне выбора.
— Но вы же понимаете, что вы не сможете покинуть, — тут лодочник ещё одно слово сказал, но его будто бы зажевал туман.
— А мне и не надо, — ответил человек и выпрыгнул из лодки, — все мои незаконченные дела остались здесь.
— Дружеский совет: не трогайте мальчишку. Его покровители могут… расстроиться.
— Спасибо, — ответил человек и, не оборачиваясь, зашагал по скрипучим доскам.
Профессор Сёмин вернулся.
Кот попросил у дяди Фёдора карандаш и стал что-то рисовать.
Мальчик спрашивает:
— Ты что придумал?
Кот отвечает:
— Смущает меня, дядя Фёдор, вопрос топологической связности.
— А что такое эта «связность», — спрашивает дядя Фёдор.
— Беда с тобой, дорогой мой человек: не знаешь ты высшей математики. Вот смотри: есть у нас две точки, а между ними линия. Линия эти точки соединяет. Это, дядя Фёдор, самый простой вариант графа.