Очень боялся дядя Фёдор за воронёнка: окрестные обитатели могли и человека на одну ладонь положить, а второй прихлопнуть, что уж о птице говорить.
А кот решил воронёнка к делу приучать.
— Что это мы его зря кормим! Пусть пользу приносит.
И стал он воронёнка учить разговаривать. Целыми днями сидел около него и говорил:
— Никогда! Никогда! Никогда!
Шарик спрашивает:
— Что, тебе делать нечего? Ты бы его лучше песне какой выучил или заговору.
Кот отвечает:
— Песни я и сам петь могу. А заговор понимать надо, иначе от него пользы нету.
— А от твоей «никогды» какая польза?
— А такая, что в любом деле, чтобы достичь действительного успеха, необходимо прежде всего научиться отказывать. И раз уж в содержание беседы наш подопечный вникнуть не сможет, то в дискуссии ему надо сразу ставить решительную и последнюю точку.
— Ну а если чего дельного предложат, — спорит Шарик, — так ведь можно много чего полезного упустить.
— И много чего полезного нам предложили в последнее время? — Интересуется кот, — Что-то тут на кого ни найди, все норовят практически убедить, что туземные почвы для нас полезнее местного воздуха. Вот, не откажи дядя Фёдор той земляной бабе в её скромной просьбе, что бы сейчас со мной стало?
Шарик с котом согласился и тоже стал учить воронёнка «никогде». Целую неделю учили его и, наконец, воронёнок выучился. Спросит кот Матроскин Шарика:
— Ты когда мне поможешь с засовом в погребе?
А Кукки сразу и подсказывает:
— Никогда!
И, в общем-то сразу становится ясно, что с такими просьбами надо обращаться к дяде Фёдору. А учитывая его занятость — то лучше сразу писать в Спортлото.
И вот что из этого получилось. Однажды дядя Фёдор, кот и Шарик пошли в лес грибы собирать, и, попутно, проверить на лесных обитателях несколько интересных рецептов из профессорских книг. И дома никого не было, кроме воронёнка. Тут почтальон Печкин приходит.
Подошёл он к тому месту, где в земле Матроскин с мальчиком зарыли свежайшее своё построение из антенного кабеля и кладбищенских гвоздей, остановился аккуратно, чтобы ни в коем случае за невидимую черту даже пальца не сунуть и кричит:
— Эй, робинзоны, я вам журнал «Красный Экзорцист» принёс. Может пустите?
А из дома ему доносится, голосом Матроскина:
— Никогда!
— Это я, почтальон Печкин, принёс журнал «Красный Экзорцист». Пустите меня, а то хуже будет.
А ему из дома голос Шарика отвечает:
— Никогда! — и ещё пару слов, довеском. Педагог из Шарика был никудышный.
Осерчал Печкин, кричит:
— Вы меня вообще слышите, бандерлоги? А ну пропустите меня внутрь, не то я найду способ войти сам, живьём сниму с вас шкуру, сварю в кипящей смоле, разберу по косточкам, потом воскрешу и ещё раз сделаю то же самое, а этот ваш домик разберу по брёвнышку, сожгу, пепел развею по ветру, а пепелище засыплю солью. Бертолетовой. И потом устрою тут пруд с карасиками.
Из домика опять доносится голосом Матроскина:
— Никогда!
И как ни стращал почтальон Печкин, как ни проклинал, как ни упрашивал, из домика ему в ответ неизбежно летело:
— Никогда!
И совсем уже извёлся гость, когда вдруг увидел, что коровник находится снаружи построения: как ни старались Матроскин с дядей Фёдором, но замкнуть круг с Муркой внутри у них не получалось.
Почтальон Печкин с ухмылкой проследовал внутрь, на ходу расстёгивая бляху солдатского ремня.
Когда дядя Фёдор и Матроскин с Шариком домой пришли, почтальона и след простыл, и об этом визите они так и не узнали. Только Мурка с тех пор стала гораздо менее вредной, но все решили, что это она просто акклиматизировалась.
7. Полезный трактор
Как-то раз вбежали дядя Фёдор, Шарик и Матроскин в дом очень запыхавшимися. Потому что на погост они пошли просто поговорить, а тамошнее население оказалось к разговорам совершенно не расположенное. И вышло из этого разговора одно расстройство. Мальчик и его товарищи расстроились, потому что бежать пришлось через всю деревню, а постояльцы погоста расстроились из-за того, что не догнали.