Он мысленно выругался и вздрогнул, взглянув на утомленного ожиданием палача. Потом облизал губы и, борясь с головокружением, начал горячечно искать нужные слова. Услышав осужденного, Слубил поднял голову.
– Ты уже созрел?
Асир закрыл глаза и стиснул зубы.
– Делай свое дело! – выкрикнул он и прильнул к колу.
«Почему бы и нет? Разве краткие мгновения, украденные у смерти, это жизнь? Пусть будет так, как должно быть. Вечность будет сладка по сравнению с этой низостью, а нож может оказаться благом».
Он услышал, как палач захохотал и поднялся с земли. Услышал неторопливые шаги и свист ножа – Слубил широко размахивал им. Палач медленно прохаживался вокруг кола, дразня свою жертву свистом стали, рассекающей воздух у самой головы осужденного. Он ждал мольбы о пощаде, то поднося нож к горлу Асира, то снова убирая его. Внезапно Асир услышал шелест епанчи палача и понял, что тот замахивается. Он открыл глаза.
Насмешливо улыбаясь, палач поднял клинок высоко… он целил в голову Асира! Мерзавка обманула его! Он застонал и вновь закрыл глаза, бормоча под нос полузабытую молитву.
Удар… Острие ножа вонзилось в кол над самой головой, и Асир потерял сознание.
Он пришел в себя, лежа на земле. Палач пинком перевернул его на спину.
– Учитывая твой юный возраст, вор, – буркнул он, – Совет подарил тебе жизнь и приговорил к вечному изгнанию. Солнце садится, а рассвет должен застать тебя в холмах. Если ты вернешься на равнину, тебя прикуют цепью к дикому хюффену, и он затаскает тебя насмерть.
С трудом переведя дух, Асир коснулся ладонью лба и обнаружил там свежую рану, натертую ржавчиной, чтобы от нее остался заметный шрам – Слубил заклеймил его, чтобы любой мог узнать в нем изгнанника. Однако за исключением ран от гвоздей на запястьях, он по-прежнему был цел.
Ладони его одеревенели, и он едва мог пошевелить пальцами; Слубил, правда, перевязал его раны, но повязки уже набухли кровью.
Палач ушел. Асир поднялся с земли, постоял, пошатываясь. Вокруг собралась толпа сельчан. Не обращая внимания на свист и оскорбления, он с трудом потащился к деревне, до которой от места казни было минут десять ходьбы. Ему нужно было поговорить с Марой и ее отцом, если брюзгливый старик вообще захочет его выслушать: воровское знание вызывало у других панический страх.
Уже стемнело, когда он, наконец, добрался до хижины Велкира. Люди, которых он встречал на улицах, плевали в него, иные бросали в него пригоршни песка. Из-под двери дома Велкира сочился мерцающий свет. Асир постучал в дверь и стал ждать.
Велкир вышел во двор с фонарем. Увидев Асира, он поставил фонарь на землю, расставил ноги и неподвижно застыл, скрестив руки на груди и надменно глядя на вора. Лицо его было бесстрастно, словно выветрившийся валун. Асир склонил голову в поклоне.
– Я пришел привести свои аргументы, Старший Родственник, – сказал он.
Велкир оскорбленно фыркнул.
– Тебе мало, что тебя оставили в живых? Асир быстро поднял взгляд и покачал головой.
– Да нет же! За это я вам благодарен.
– Тогда в чем дело?
– Я вор и многое знаю. Мне известно, что мир умирает и что воздух из него уходит в небо. Я хочу, чтобы Совет выслушал меня. Мы должны вместе постичь слова Древних, научиться их чарам, и тогда дети наших детей родятся не для того, чтобы задохнуться в мертвом мире.
Велкир снова фыркнул, наклонился и поднял фонарь.
– Проклят тот, кто слушает мудрость, провозглашаемую вором, но тот, кто воплощает ее в жизнь, проклят дважды и становится соучастником преступления.
– Нам нужно войти в подземелья, – настаивал Асир. – Ключ к Пламени Вихрей находится в подземельях. Бог Роггинс говорит…
– Довольно! Я не желаю этого слышать!
– Как хочешь, но Пламя все равно разгорится вновь, и воздух будет освежен. В подземельях… – Он умолк и покачал головой. – Совет должен выслушать меня.
– Совет ничего не будет слушать, а тебе я советую до рассвета уйти подальше. Кроме того, подземелья охраняет Спящий Демон по имени Большой Джо. Войти туда, значит умереть. А сейчас – уходи.
Велкир отступил за порог хижины и захлопнул за собой дверь.
Асир в отчаянии опустился на землю, чтобы немного отдохнуть. Ночь была темная, и лишь в нескольких местах мрак разгонял свет ламп, падающий на дорогу из неприкрытого окна.
– Тесс…
Звук пришел откуда-то из темноты. Вор быстро огляделся.
– Тесс! Асир…
Это была Мара, дочь Велкира. Она выскользнула из хижины через черный ход и теперь выглядывала из-за угла, подзывая Асира.
Он тихо поднялся и подошел к ней.
– Что с тобой сделал Слубил? – шепотом спросила она.
Асир засопел от злости и схватил ее за руку.
– Ты не знаешь?
– Не знаю! Отпусти, мне больно! Токра ничего не сказал мне. Я отдалась ему, но это не помогло.
С тихим проклятьем он выпустил девушку.
– Все равно ты должен был решиться, – прошипела она. – Я знала, что если ты будешь оттягивать этот момент, то так ослабеешь, что не сможешь даже убежать.
Он бросил ей в лицо гнусное ругательство.
– Неблагодарный! – коротко ответила она. – А я-то купила тебе хюффена!
– Что?
– Токра подарил мне ритуальную фразу, и я купила за нее хюффена. Ты же сам знаешь, что не дойдешь в холмы пешком.
Гнев Асира не унимался.
– Ты спала с Токрой! – рявкнул он.
– О, ты ревнуешь! – захохотала она.
– Я ревную? Да я смотреть на тебя не хочу!
– Вот и хорошо. Тогда я оставлю хюффена себе.
– И забирай! – зло бросил он. – Мне он не нужен, потому что я не пойду в холмы. На мгновенье девушка онемела.
– Ты должен уйти, глупец! Тебя же убьют!
Он повернулся к ней спиной, к горлу подкатила тошнота. Мара схватила его за руку, пытаясь повернуть к себе.
– Асир! Бери хюффена и лети.
– Я пойду, – гордо ответил он, – но не в холмы, а в подземелья.
Он зашагал прочь, но Мара не сдавалась и бежала рядом, пытаясь остановить его.
– Глупец! Подземелья священны! Вход стерегут жрецы, а внутреннюю дверь охраняет Спящий Демон. Тебя убьют, если ты попытаешься туда проникнуть, а если будешь тянуть с уходом в холмы, завтра тебя убьет Совет.
– Ну и пусть! – крикнул он. – Я не какой-то там нытик-деревенщина. Я родился в холмах, и мой отец был отступником. У твоего Совета нет права судить меня. Теперь я сам буду судить его.
Он выкрикнул эти слова в момент возбуждения и сразу понял, насколько они безумны. Асир ждал презрительного выговора от Мары, но она шла, вцепившись в его руку и не переставала просить. Они уже довольно далеко ушли от дома ее отца. Из голоса девушки исчезла дерзость, он стал умоляющим.
– Прошу тебя, Асир, уйди! Если хочешь, я пойду с тобой.
Он хрипло рассмеялся.
– А зачем мне нужны объедки после Токры? Девушка наотмашь хлестнула его по щеке.
– Токра – старый трясущийся импотент. У него подагра, и он едва ходит. Это ради тебя я сидела у него на коленях и целовала ему лысину.