На развороченной взрывом палубе лодки и на стоявших вблизи кораблях лежали разорванные человеческие тела, куски активной зоны атомного реактора. Уровень радиации во много раз превышал максимально допустимый, но его никто не замерял и не фиксировал.
Дезактивация бухты и завода продолжалась несколько месяцев. Пришлось даже снять метровый слой земли на берегу. Собранные останки моряков и рабочих кремировали и захоронили в глубоких шурфах. Уровень радиации на борту К-431 был настолько высоким, что её реакторный отсек залили бетоном и поставили на долговременное хранение. Рядом с ней встала на вечную стоянку подводная лодка К-42 (проект 627А). В тот роковой день она находилась по соседству с «Тихоокеанским Чернобылем» и оказалась в зоне радиоактивного заражения, поэтому эксплуатировать её не представлялось возможным.
Атомную катастрофу на Тихоокеанском флоте спрятали под грифом «совершенно секретно», хотя в зоне радиоактивного заражения оказались не только военные объекты, но и жилые дома поселка Дунай. Местных жителей никуда не эвакуировали, они по сей день продолжают жить на территории с повышенным уровнем радиации, страдая от многочисленных болезней и вымирая ускоренными темпами.
Не менее трагические последствия имела авария атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-219 (проект 667) в 1986 году, о которой впервые сообщила советская пресса (вот что значит «перестройка» и «гласность»).
Этот ракетоносец под командованием капитана 2-го ранга И. Британова из состава 19-й дивизии подводных лодок Северного флота вышел для несения боевой службы 4 сентября 1986 года. Об обстановке, которая сопутствовала походу, можно судить по воспоминаниям капитана 1-го ранга И. Курдина:
«Напряжённость боевого использования РПКСН выросла до двух-трёх боевых походов в год. Ресурс техники дошел до предела своих возможностей, а ремонтная база далеко не соответствовала тем задачам, которые решал флот. В ещё более тяжёлом положении находились сами подводники — две-три боевые службы в год, неиспользованные отпуска, кадровая неразбериха стали нормой. Под давлением обстоятельств командование вынуждено было закрывать глаза на то, что экипажи выходили в море не на своих «родных», освоенных кораблях. О сплаванности экипажей не могло быть и речи».[282]
Таковы были последствия решения Политбюро ЦК КПСС (которое возглавлял бывший чекист Ю. В. Андропов), принятого в ответ на размещение в Западной Европе американских ядерных ракет нового поколения.
Время полёта этих ракет к Москве составляло всего лишь нескольких минут. Пытаясь поставить американцев в такие же условия, районы боевого патрулирования ракетных подводных крейсеров стратегического назначения определили максимально близко к американскому континенту, а стратегические бомбардировщики стали нести боевое дежурство в непосредственной близости от границ США.
Многие члены экипажа не знали друг друга даже в лицо (команду собрали из экипажей К-219 и К-241). Совершив переход через Северную Атлантику, экипаж лодки нес боевую службу в районе Саргассова моря. Рано утром 3 октября командир ракетной боевой части обнаружил, что ракетная шахта №6 заполнена водой, которая начала поступать и в 4-й ракетный отсек. Через несколько минут в отсек пошли пары окислителя ракетного топлива, что свидетельствовало о нарушении герметичности ракеты.
Получив сообщение об этом, командир К-219 объявил аварийную тревогу и начал всплытие. В этот момент в ракетной шахте произошёл мощный взрыв, и в отсек начала поступать вода, перемешанная с ракетным топливом, было повреждено корабельное оборудование. Аварийные партии вынесли из 4-го отсека тела трёх погибших моряков. После осмотра повреждений в надводном положении выяснилось, что лёгкий корпус в районе шахты повреждён, крышка ракетной шахты №6 отсутствует, верхняя палуба деформирована.
Командир лодки решил слить окислитель из аварийной шахты и промыть её забортной водой, но это привело к тому, что в 4-м отсеке произошли короткие замыкания и возник пожар. Его попытались потушить фреоном, однако он стал поступать и в 3-й отсек, после чего его подачу прекратили. Личный состав покинул отсек, из-за этого прекратилась радиосвязь с базой — пост связи находился в 3-м отсеке.