Проведенная налоговая реформа тоже была уникальна по своей мудрой простоте. Ее творцы всякими финансовыми прикидками утруждать себя не стали. Был исчислен в натуральном выражении размер пайка, потребного каждому солдату. Сколько хлеба, мяса, соли, вина, оливкового масла и прочего необходимо рядовому воину, чтобы в его здоровом теле был здоровый (в смысле боевой) дух. Для лошадей и прочего войскового скота тоже определили размер довольствия.
С должностными окладами вышестоящих военнослужащих тоже не мудрили. По мере продвижения человека по служебной лестнице росло число отпускаемых ему пайков. Со всей имперской чиновной бюрократией поступили точно так же, только им вместо военной амуниции положены были цивильная одежда, столовое серебро, посуда - все в строго оцределенном количестве.
Просуммировав, получили расходные статьи этого натурального бюджета. А приход должны были обеспечивать все жители империи, которые не военные и не чиновники. Единицей налогообложения стала «голова» - caput (от этого слова наша капуста). Но не просто голова живого человека, не личность, а то количество акров пашни, виноградников или пастбищ, которое было посильно обработать или производительно использовать некоему абстрактному носителю головы. По всей империи составили кадастр недвижимого имущества, причем не абы как: земли были разбиты на категории согласно их качеству. Так что чем большим количеством земли владел человек, тем он оказывался многоглавее. Кроме того, натуральным налогом обложили рабов и рабочую скотину - но тут уж за голову принимали то, что реально болтается на плечах. Аналогично поступили с горожанами - купцами, ремесленниками, лавочниками.
Чтобы сбор продуктов и изделий шел оперативнее и проще было вести складской учет - прежние провинции разделили на множество административных округов (отчего еще больше расплодилась чиновная братия).
Базовые величины каждые пять лет пересматривались, в связи с чем издавались специальные императорские эдикты, и все подъяремное население великой державы с ужасом ожидало их появления. * -зН 64 НИ *
В своем отношении к религии Диоклетиан тоже был верен себе. Она должна быть сцепляющей силой, а потому предпочтительно, чтобы она была традиционной и единообразной. Но некоторое затруднение было в том, что сам император в вопросах духовных разбирался неважно, он только слепо верил всяким предсказателям и гадалкам. Однако такие учения, как манихейство и христианство, однозначно претили ему своим отрицанием старых языческих богов. С манихеями, как выходцами из постоянно враждебной Персии, повелитель разобрался круто: религию запретил, ее проповедников сожгли вместе с их священными книгами. С христианами было сложнее: общины их существовали уже давно, отличались сплоченностью и налаженными взаимосвязями. В склонности к бунту не замечены, в армии служат исправно.
Но повод для репрессий вскоре нашелся, и вызван он был суеверностью императора. В целях обеспечения классового мира в подвластной ему империи он издал «закон о максимуме» - о предельных ценах на основные продукты потребления. И тут-то ему нагадали, что успеху нововведения будут препятствовать крестные знамения, которыми осеняют себя христиане.
Устрашенный и разгневанный Диоклетиан издал три эдикта. Согласно первому, христиане не могли находиться на государственной службе, подлежали разрушению их молитвенные дома, уничтожались книги, рабы-христиане не могли быть отпущены на свободу. По второму эдикту священники подлежали аресту, а по третьему все остальные церковные служители (клирики) под страхом мучительной казни должны были принести жертвы языческим богам.
Начать решили с восточной столицы империи, Никомедии, где обосновался тогда Домициан. Там торжественно сровняли с землей большое здание христианских собраний. Так случилось, что сразу вслед за этим в императорском дворце случился пожар, а в Сирии вспыхнуло восстание. Суеверному владыке не составило труда установить причинно-следственные связи, и епископ Никомедии был обезглавлен, а многие не покорившиеся указу христиане брошены в огонь. Террор пошел вширь по всей империи.
С тех пор церковь постоянно прославляет память святых мучеников, жертв «диоклетиановых гонений». Но не все оказались твердыми до конца: многие, не выдержав пыток или под страхом мучительной казни, отрекались от веры, совершали требуемое идолослужение (жертвоприношение). Были и такие, что давали взятки чиновникам, а те ложно свидетельствовали факт свершения обряда. Но непрелож но и обратное: в тех сумерках, которые воцарились над подвластной Диоклетиану землей, у людей все чаще возникало стремление обрести истинную жизнь на небе. Множество верующих бесстрашно шло на казнь, и все больше становилось христиан в империи.
Почему Никомедия оказалась восточной столицей империи - разговор особый. Доминат замышлялся как система власти, доселе невиданная. Сохраняя свое несомненное первенство, Диоклетиан выбрал себе в соправители такого же, как и сам, «человека из народа»: крестьянина по рождению Максимиана, довольно успешного полководца. Оба верховных владыки титуловались «августами», себе в помощники и «на смену» назначили правителей рангом пониже - «цезарей». Ими стали Констанций Хлор («Бледнолицый») и Галерий - бывший дакийский пастух.
Империя была разделена на четыре части - опять же, по соображениям в первую очередь военным: чтобы каждую из опасных границ - рейнскую, верхнедунайскую, нижнедунайскую и евфратскую, - опекал один из государей. Одной из столиц и стала Никомедия.
В 305 г. Диоклетиан оставил власть и удалился в свое роскошное имение на берегу Адриатики. Где мирно выращивал цветы и овощи, и где почил своею смертью.
По ранее составленному плану, уйти на заслуженный покой полагалось и Максимиану, а имперские бразды правления должны были перейти к теперь уже августам Констанцию и Галерию. Но поначалу вроде бы так и сделав, Максимиан вскоре передумал следовать примеру старшего товарища. Он снова стал претендовать на верховную власть.
КОНСТАНТИН ВЕЛИКИЙ
В 306 г. умирает Констанций Хлор. Его легионы провозглашают новым цезарем сына покойного, двадцатилетнего Константина (285- 337 гг., правил в 306-337 гг.). Молодой человек быстро проявил свои полководческие способности, отбросив обратно за Рейн сунувшихся было в Галлию алеманнов и франков.
Константин установил теплые отношения с Максимианом, женился на его дочери Фаусте, а тот произвел его в августы. И тут Константин узнает, что тесть неустанно подбивает против него его же собственных солдат. Дальше больше - поднимает бунт. Верный сын своего времени, свежеиспеченный август не раздумывал: отдал соответствующие распоряжения, и его жена осиротела.
В 311 г. умирает Галерий, а напоследок дает Константину добрый совет: предоставить христианам свободу вероисповедания. Что тот и сделал, и чем дальше, тем чаще искал опору в церкви. Однако сам стал христианином только перед самой смертью.
Что-то определенное сказать о его религиозных взглядах трудно. Скорее всего, бог представлялся ему, как Аврелиану: в ослепительном образе Солнца Непобедимого. Процитируем Р.Ю. Виппера: «Великан ростом и силач, совершенно необразованный и суеверный, он считал себя избранным орудием, воздвигнутым для того, чтобы истреблять врагов истинного бога и установить на земле его царство. Однажды он велел изобразить себя на стене дворца в виде солнечного богатыря, пронзающего чудовищного дракона тьмы. Солнце Непобедимое сливалось у него с образом Христа, а христианские символы он считал самым верным чудодейственным сред- Голова колоссальной статуи ством. На своем шлеме он укрепил в Константина Великого. качестве амулета, защищающего от ударов, монограмму Христа, в свою диадему вделал железный обруч из найденного в Иерусалиме креста Распятия Спасителя».
Несомненно, огромное влияние на императора оказывала его мать Елена (ок. 255-327 гг.). Христианка, это она отправилась в Иерусалим и чудесным образом обрела там Честной животворящий крест Распятия Спасителя. Да и отец августа Констанций всю жизнь был терпим к христианам.