— Точно. И вот что еще, Рэнди. Эта девочка и поддать не прочь, и перепихнуться с одним-другим, но обращаться с ней нужно нежно. Ей нравится, чтобы в нее влюблялись, а не просто трахали. Может быть, ей дома этого и не хватает.
Рэнди хмыкнул.
— Ладно, — сказал он, — я уж знаю, как действовать с такими дамочками. Что-нибудь выпить здесь найдется?
Джонни засмеялся:
— Ты что, забыл, у кого ты в доме?
— И то, — улыбнулся Рэнди. — Ладно, захвачу пару пузырей и буду здесь в половине второго.
Джонни снял ключ с колечка.
— Отлично, — сказал он. — Вот ключ. Когда придешь, меня не будет. Но что бы вы тут ни делали, ты должен ее выпереть отсюда до шести — до прихода Марвина. И прибрать за собой не забудьте.
Они приехали с интервалом в пятнадцать минут. Первым прибыл невысокий коренастый крепыш с потухшей сигарой в толстых, неестественно красных губах. На его круглой и лысой как колено голове красовалась серая пропотевшая фетровая шляпа, сдвинутая на затылок. За ним появился маленький худой человечек чахоточного вида, с непомерно крупной головой, которая болталась на тонкой шее, как будто была готова вот-вот отвалиться.
Они прошли через бар, кивнув высокому мужчине, сидевшему на табурете у стойки, миновали коридор и, дойдя до последней двери, тихо постучали в нее три раза.
Дверь открыл стройный широкоплечий мужчина в халате из китайского шелка и в шлепанцах, надетых на шелковые носки. Это был Вэл Кэннон. Он держал в руках стакан виски с содовой, но гостям выпить не предложил. Скрестив длинные ноги, Вэл устроился в широком кожаном кресле. В квартире работал кондиционер, окно было закрыто и задернуто массивной шторой. Из-за почти полного отсутствия мебели было невозможно понять, гостиная это или офис.
Крепыш заговорил первым:
— Значит, так. Я говорил со Штайнером. Лео его хорошо знает. Как я и думал, он задолжал Лео довольно крупную сумму.
— Надо думать, — сказал Вэл. — Дальше.
— Лео немного рассказал. Но я узнал вот что. Этот легаш, Кеннан, сказал ему, что в конце месяца рассчитывает получить хороший кусок. Ну, я сказал Лео, чтобы он надавил на легавого. Он ему позвонил. В общем, легавый говорит, что заплатить Штайнеру сможет только в конце недели. Не то чтобы он зуб дал, но Лео чует, что до понедельника деньги у легавого появятся.
Вэл задумчиво кивнул. Он поднес стакан к тонким губам и сделал глоток.
— Ну, у тебя что? — спросил он чахоточного.
Тот застыл и вытянулся, словно по стойке «смирно».
— Все было просто, — сказал он. — Просто. Я потолковал с уборщиком. В этой квартире живет тип по имени Марвин Ангер. Он работает клерком в городском суде. Живет в доме уже несколько лет. Холостяк, живет один. Сторож не помнит, чтобы кто-то к нему ходил. Баб не водит. Правильный, в общем.
— Ну а…
— Сейчас скажу, — быстро проговорил чахоточный. — К букмекерам не ходит, по барам не шляется. Выписывает «Уолл-стрит джорнал» — стало быть, играет на бирже. Это все, что я смог узнать.
— А что другие?
Чахоточный пожал плечами.
— Неизвестно, — сказал он.
Он подошел к столу и взял сигарету из ящичка. Крепыш достал из кармана серебряную зажигалку и зажег недокуренную сигару.
— А что у тебя, Вэл?
Кэннон подался вперед.
— Немного, — сказал он. — Вчера виделся с девчонкой. Сегодня после обеда она снова отправится в тот дом. Вроде этот парень, что там кантуется, на нее запал. Звать его Джонни Клэй. Я навел о нем справки. Недавно отмотал срок. Так, мелочь, сявка. Ходка за кражу. Через пару дней проясню момент. Он вроде главный в банде, если это — банда. Пока известно одно — и это она знает от своего мужа, а не от этого Клэя, — а именно: они собираются взять кассу ипподрома. Это точно. Как и когда они планируют налет — никто не знает. Но она уверена, что это — дело решенное. Ее муж — кассир на ипподроме, он тоже повязан. И еще пара своих людей изнутри работают, зуб даю. Что там делает легавый, не знаю. Пока ничего не вырисовывается. И насчет этого Ангера тоже не могу понять, в чем его задача. Может, просто деньги дает на дело. Одно ясно: это — фраера. Судимость — только у Клэя. Кроме этого Клэя, ни у кого неприятностей с законом не было, да и сам Клэй — мелкая шпана.
— Мелкой шпане ипподром брать — кишка тонка, — пробурчал крепыш.
— Я прикинул, и выходит, что сроки падают на конец недели, — раздраженно продолжал Вэл. — Надо сесть им на хвост, и тогда мы заранее узнаем, когда они начнут операцию. А большего нам и не надо. Шансы провернуть это дело у них — один к пятидесяти тысячам. Но я все равно в толк не возьму, как это можно сделать. С другой стороны, этот Питти знает там все ходы-выходы. Если они берут его в дело, значит, что-то хитро затеяли. Только вот что?