— Кто это «мы»? Я вижу только тебя.
— Я и Хлюпа. Но он не смог прийти, потому что его очередь… он сторожит… и ему никак нельзя отлучаться. Вот. — Слюня с трудом справлялся с возложенной на него дипломатической миссией.
В кустах мелькнул кыш в зеленой жилетке.
— Погоди, — сказал Ась. Он оглянулся и громко крикнул: — Опять небошь жа ношками пожаловали? Ах вы, братья гряжнули! Хуже Бякиного Енота! Гряжные ношки не жакапывать, а штирать надо.
Ась приложил лапу к губам, призывая к молчанию, и повел Слюню в дом. Только крепко заперев дверь, он возобновил разговор.
— Шдается мне, что дело у ваш не только важное, но и шекретное, — сказал хозяин шепотом.
Слюня кивнул:
— Как ты догадался?
— Да по ушам. Ты никогда не жамечал, что обычно у кыша ушки ракушками? А когда он что-то жамышляет — фунтиками? — засмеялся Ась.
Многие кыши плохо понимают шутки, особенно когда волнуются. Слюня был таким. Он частенько упускал соль Асевых шутливых присказок, но никогда не переспрашивал, чтобы не нарушать гармонию беседы.
— Ась, нам с Хлюпой очень нужен Священный Амулет. На время. Для хорошего, благородного дела. Но ты, конечно, не дашь его, не узнав зачем. Поэтому мы с Хлюпой решили открыть тебе тайну. Только дай страшную клятву молчания.
Слюня вытер носовым платком потные ладошки и вопросительно взглянул на Ася. Тот молчал, прикрыв глаза и сжав губы, — он думал.
— Дать на время Амулет? — тихо переспросил он. — Это не жилетка, которую один кыш дает поношить другому. Шледуя кышьим традициям, Амулет и Книгу Мудрошти хранит шамый шильный и мудрый кыш нашей общины. И только в ишключительном шлучае… — он взял из берестяной перечницы щепотку молотого дикого перчика и сунул ее в ноздрю, — в ишключительном! — он может передать их другому на время. — Тут перец сделал свое дело, и старый кыш разразился громоподобным чихом.
— Амулет нам действительно нужен, — убеждал Ася Слюня. — Большая опасность угрожает одному кышу, вернее, почти кышу.
— Молчание, маленький кыш, молчание! Пушть тайна оштанетшя тайной. Я дам вам ш Хлюпой Амулет! — Старик помолчал и добавил: — И клянушь, ничего никому не шкажу.
— Но ведь ты ничего и не знаешь, — напомнил Асю Слюня.
Ась хитро зыркнул на него и подтолкнул к двери:
— Ражве может один кыш жнать наверняка, что жнает другой? Можно лишь предполагать. А теперь пошпеши домой, ведь там тебя ш нетерпением ждут, малыш.
Слюня благодарно обнял мудрого кыша и полобунился в знак большого уважения. Ась улыбнулся и протянул ему шкатулку с Амулетом. Слюня схватил ее и выскользнул за дверь.
Старик вздохнул, вспомнив про нитки. Он опять решил приступить к их окраске и по-деловому почесался спиной о дверной косяк. Тут на крыльце снова раздался шум: кто-то из кы- шей обметал песок с лап веником. Потом постучали.
— Ась! — тихо позвали снаружи.
«Нет, до ниток дело сегодня не дойдет». Хозяин дома выглянул за дверь, где, переминаясь с лапы на лапу, стояли Тука, Хнусь и Белая Жилетка.
— Так, — сказал Ась, — вы, шлучайно, не жа Амулетом?
— Нет, мы просто хотели поговорить, — сказал Тука.
— Ну тогда входите, — пригласил гостей в дом старый кыш.
— Ась, — смущаясь, заговорил Тука, — хотелось бы уточнить, кто из кышей построил эту злополучную запруду. Нам кажется, мы знаем, чьих лап это дело.
— Тихо, кыши! — прикрикнул Ась. — Если жло сделал кто- то шпециально — это одно. А ешли вшё произошло шлучайно и виновник раскаиваетшя в содеянном — это совшем другое. Вшпомните кышью мудрость. Иж кого получается прекрашная бабочка?
— Из гадкой гусеницы, которой дали шанс окуклиться, — хором ответили кыши.
— Штупайте по домам и подумайте об этом, — велел Ась.
Когда все разошлись, он пробурчал себе под нос:
— Дадим Бяке время подумать.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Чудо-гамачок
Паук Прух — друг и сосед мудрого Ася.
Что такое гамачок?
Славная постелька.
Упрямый Бяка.
Прух был паук трудолюбивый и талантливый.
Он умел плести легкую и крепкую паутину. Добывая муху-другую на пропитание, охотник долго томился в засаде. Его ловушки прятались в таких укромных уголках, куда не забредало зверье и не залетали птицы. Поэтому ни у кого не было нужды ругать паука на чем свет стоит, соскребая с носа и ушей липкую паутину. (Кроме мух, конечно.) В дождь Прух мирно спал, потому что капельки дождя, застревая в паутине, делали ее заметной: следовательно, улова в ненастные дни не было.
Итак, Прух поселился под коряжкой у родничка Плюхи-Плюхи-Булька, и его ближайшим соседом оказался старый Ась, которого паук уважал и к чьим советам прислушивался. Остальных же кышей паук Прух остерегался.
Пару дней назад Ась с помощью восьмилапого соседа сплел изящное приспособление для отдыха — гамак. Плетя гамак, Ась рассказывал вслух расхваляки и притчи, нашептывалки и легенды, которых знал великое множество. Он пел колыбельные песни, пронизанные добротой и лаской, сложенные многими поколениями кышей. И поневоле, как-то сами собой, в узелках этого гамака застряли умные мысли, благородные идеи и просто добрые слова. Когда гамак был готов, довольные работой Ась и Прух сели на солнышке отдохнуть и понюхать молотого перчика.
В это время Бяка ехал верхом на Еноте по тропинке, ведущей к Поляне Серебристых Мхов, где обычно собирал цветы вереска и кипрея для приготовления вечернего чая. Но Енот сбился с курса и непонятным образом оказался у домика Ася.
— Эй, Ась, — не здороваясь, крикнул Бяка старому кышу, — наконец-то твой мохнатый дружок Прух сплел ловушку и для тебя. — Бяка кивнул на гамачок. — Он такой голодный, что готов схрумкать твои старые косточки?
— Ждравштвуй, малыш, — улыбнулся Ась Бяке, — ты, как вшегда, вше перепутал. Мы ш Прухом друзья, а друзья доверяют друг другу.
— Так ты, Ась, доверяешь этой мохнатой многоглазой роже? Тогда ты очень глупый кыш, и мне жаль тебя. Как бы завтра утром тебе не проснуться в желудке твоего приятеля.
Услышав эти слова, Прух досадливо крякнул и скрылся под листом репейника, а Ась лишь хитро сощурил глаза:
— Тронут твоей жаботой, Бяка. Если ты не очень спешишь, я бы хотел покажать тебе удобную переношную плетеную поштельку. Я решил подарить ее Сяпе на Праждник Розового Кыша. Шяпа ведь очень шлавный малыш, не правда ли?
— Сяпа? — Бяка поежился от зависти и медленно сполз с Енота. — Да Сяпа самый что ни на есть распоследний простофиля. Представляешь, он нашел для моей новой хижинки чудесное место, целый день помогал мне строить дом и ничего не потребовал взамен.
Бяка подошел поближе к гамачку, натянутому меж двух молодых дубков, и осторожно потрогал его лапой — вдруг это ловушка? Он не доверял Асю, как не доверял никому.
— Так ты говоришь, это постель для Сяпки? — переспросил Бяка.
— Для него, для него, — закивал головой Ась. — Она нажываетшя «гамачок». Ты тут подожди, пока я шхожу в дом жа ношками. Раз уж пришел, то хоть ношки вожьми. — И Ась вперевалку засеменил к домику.
Бяка огляделся и стал быстро отвязывать гамачок. Но тут вернулся Ась с носками. Бяка отскочил в сторону.
— Знаешь, Бяка, вот что я подумал. Ешли тебе гамачок понравился, вожьми его себе, Сяпе я еще что-нибудь швяжу.
— Вот еще! — заупрямился Бяка. — Нужен мне Сяпкин гамачок!
— Да ладно, вожьми, не обижай штарика, — уговаривал Ась.
Но Бяка ни за что не хотел признаваться в том, что ему очень хочется иметь такую же славную постельку:
— Нет, я ухожу. Отдай эту паутинку своему любимчику Сяпе. Эй, Енот, пошли домой.
Ась досадливо махнул лапой и сел на скамейку в тень.
— Правильно! Не бери! Пушть Сяпа вожьмет, а ты ни за что не бери! — строго велел он.
Бяка выдержал паузу и заявил:
— А вот теперь я заберу и твои носки, и твой противный гамак, хоть он мне совсем и не нужен, потому что не люблю, когда мне указывают, что следует делать, а что нет. Я — свободный кыш. Пока, Ась. На старости лет ты стал очень упрямым и навязчивым кышем.