Они выстроили людей вокруг "Газели" и обыскали. У сержанта забрали из кобуры пистолет, а у женщин, что-то долго искали между грудей.
-- Раз мы заложники, давайте вести переговоры, я депутат... - но ему заехали прикладом по спине, и оставшиеся слова он проглотил, громко клацнув зубами.
-- Выбора у вас нет. - Тот, кто подошел первым, был, по-видимому, главарем. - Вытолкаете, машину отпустим, даже мента. Все вниз, толкать.
-- Она же беременная! - Показал на нее сержант.
-- Не надорвется! А если и надорвется, одним русским ублюдком будет меньше! - Пленников погнали вниз.
Джип, проложив на противоположном краю колею, на подъеме на другую сторону, увяз крепко. Уже половиной кенгурятника зарылся в землю. И бандиты и люди надрывались, но машина не сдвинулась и на дециметр. Главарь махнул рукой. Все попадали прямо на склон.
-- А ты чего в трусах? - Спросил он Михаила.
-- Одежду не хочу пачкать! - Спокойно ответил актер.
-- А-а! - Как бы согласился старший с ним и, дав сигарету, щелкнул зажигалкой, подождав пока Михаил прикурит.
-- Значит так! - Выкурив полсигареты встал старший. - Давайте груз в "Газель".
Пленники стали перетаскивать тяжеленные челночьи сумки и узлы из застрявшей машины в микроавтобус. Только тут, Михаил понял, что среди бандитов есть и женщины, просто они были одеты в мужскую одежду, волосы, по спецназовски были повязаны платками, а лица заляпаны грязью.
-- Толкайте джип обратно! - Приказал пленникам главарь. - Потом отвезете их в степь подальше, чтобы они два дня пешком топали, там отпустите.
-- Э, а моя одежда? - Спросил Михаил.
-- Считай, что ты на курорте, загораешь! - Усмехнулся главарь и задвинул за собой дверь "Газели".
У застрявшей машины осталось двое молодых парней с автоматами. Один из них сел за руль. Обратно машину они вытолкали за полчаса. Джигиты, нарочито громко, при всех, стали принимать решения.
-- Чего их в такую даль везти, заблудимся еще, обратно сколько ехать? - Как-то лукаво улыбаясь, начал говорить первый, но второй ответил на полном серьезе:
-- Давай их здесь прикончим, трупы в колею покидаем...
-- Девушка не узнает, что такое настоящий мужчина! - Оба посмотрели на Маруську.
Серега было дернулся, но острый локоток девчонки умело заехал в солнечное сплетение. Он согнулся, а она, поигрывая бедрами и, снимая на ходу топик, пошла к бандитам.
-- А можно, я сама? - Томно и протяжно, как на Тверской спросила она.
Оба бандита не отводили от нее глаз, а она, опустившись на колени перед ближним, принялась медленно расстегивать ему ширинку. Актер повернулся к ним спиной, загородив беременную, прижал ее голову к своему плечу и что-то стал шептать на ухо, как бы уговаривая. Маруська запустила изящную ручку в ширинку и с трудом выдернула оттуда твердый корень. Она сделала лижущее движение, но этого не выдержал Серега и с криком бросился вперед. Автоматная очередь откинула его назад, но автомат бил, уже не переставая, расстреливая пленников. Сухой щелчок прервал автоматные трели. Казалось, что закончились патроны. Автомат воткнулся стволом в комок грязи, а вместо глаза у боевика растекалось кровавое пятно. Маруська валялась на траве, в боку у ней торчал здоровенный кинжал, а первый, зажимая одной рукой промежность, второй рукой пытался что-то из нее вытрясти, потом бросил на траву и открыв ей рот пытался что-то там нащупать. Он даже не заметил, как голый человек встал, подобрал его автомат, автомат его партнера, после чего удар приклада, выбив джигиту зубы, откинул его в сторону. Тот просто лежал и завывал.
Михаил подтянул трусы и принялся осматривать людей. Дедок, вытянувшись, лежал, задрав бороденку вверх, при этом он успел даже сложить руки на груди, хотя достаточно неуклюже, взгляд его был спокоен. Сектантка лежала но коленях, уткнувшись головой в землю. Михаил перевернул ее. К груди она прижимала библию, растерзанную пулями. Она так и не поняла, что у каждого свой апокалипсис, у кого большой, у кого маленький, но свой. И ты всегда будешь свидетелем своего апокалипсиса, даже если не будешь знать, что он и свершился. Для нее он наступил, когда ее затащили в свидетели Иеговы.
У беременной вздутие помещалось уже не на животе, а между ног. Водителя "Газели" выстрелы отбросили к джипу, и он заляпал своей простецкой кровью дорогостоящую машину. Рот его, при этом, был открыт. Громила-охранник лежал на своем хозяине, его тело кровоточило в нескольких местах и он еще дышал. Депутату же хватило одной пули в шею. Он успел спросить "зачем?" и успокоился.
-- Это моя работа, я обязан! - Булькал охранник, заслонивший даже в такой безвыходной ситуации свой объект. Изо рта пошла кровавая пена, и он тоже затих. Сержант был прострелен в двух местах. Михаил слазил в джип и перевязал его.
-- Сколько мне? - Спросил он.
-- Ты выживешь! - Похлопал его по плечу артист.
-- Где пистолет взял? - Михаил помог ему усесться поудобнее.
-- У беременной! - Кивнул Михаил в ее сторону.
-- Так это она магазин ломанула? - Удивился сержант. Михаил встал и, приподняв подол ее платья, вытащил матерчатую сумку.
-- Так вот почему она все время за живот держалась! - Догадался страж порядка. - А как ты ее раскусил?
-- Какая теперь разница, главное, что пистолет вовремя выпросил, а в нем всего один патрон был. Держи! - Михаил отдал пистолет Ивану и, вытряхнув из сумки одежду, волчью маску, бутылку водки, колбасу, сыр, комок шоколада в обертке принялся одеваться.
-- А этот чего скулит? - Показал пистолетом сержант на раненого противника.
-- Девчонка ему полчлена откусила и проглотила! - Пояснил Михаил. - Что делать будем? Хоронить?
-- Водить умеешь? - Спросил сержант.
-- Как-то! - Неопределенно пожал плечами Михаил.
-- Этих сволочей надо догнать! Они взрывать едут! В сумках шашки тротиловые!