Большой махинатор в борьбе со злом
Не будем говорить о грустном, не будем, ибо не поможет. О попаданцах говорят много, в большинстве даже очень умно. Все всё знают, что, когда, после чего делать. А теперь выкусите, я - сквиб. И не являюсь бедненькой старушкой Фигг или мистером Филчем. Я, ёлки-палки, - Дамблдор, Фоукс мне в глаз, уважаемый директор, глава Визенгамота и победитель Гринденвальда. Ну, а в той, любимой, прошлой жизни, домохозяйка, мать двоих детей - Сорокина Людмила.
Отправилась я сюда прямиком из нашей отечественной больницы, после отравления рыбкой, купленной в таком же нашем супермаркете. С жуткими болями в животе пришла в поликлинику, отправили сдавать анализы, полтора часа очереди - чтобы сдать кровь, час на флюорографию, все на разных этажах, еще полчаса - и я у любимейшего хирурга. И все – темнота. Видать, в этом кабинете закончился мой жизненный путь. Проснулась, как ни в чем не бывало, открыла глаза. Ощупала живот, порадовалась, что не болит. Заметила, что живот собственно не мой. Длинные седые волосы росли из бороды, ну и … догадалась, судя по наличию одних органов и отсутствию других, что я мужик. Старый, правда. Но лучше старый мужик, чем мертвая баба.
- Остановись чудное мгновенье, - разглядывала себя в зеркале, висевшее в ванной. Осматривала новую собственность внимательно, пытаясь определить, сколько прослужит. Результаты особо не радовали. То, что седой дед не Гендальф, а Дамблдор догадалась по наличию известной палочки, большого вороха ядовитых мантий, да колокольчиков в бороде. Руки были старые, но целые. Значит, крестраж еще не встречался. Лежит себе, пусть лежит, лично мне – не мешает. Поблагодарила тех, кто меня сюда отправил, за знание английского, памяти толком не было, какие-то обрывки и пятна вместо изображений. А чем сильнее пыталась вспомнить, тем сильнее болела голова. Обследовала спальню, где проснулась впервые, ванную, прошла длинный коридор, зашла в кабинет. Светилось ВСЕ. Как в детстве в Луна-парке, даже подташнивать начало. Количество артефактов было запредельным, спасибочки артефакторам. Но главное разочарование ждало меня в конце, Люмос без палочки был такой, как и в прошлой жизни, лишь в моем воображении. С легендарной палочкой – обыкновенный. И вот, скажите мне, как многоуважаемый директор столько лет притворялся магом, если он – СКВИБ? Нашла на столе свежий Пророк, интересно ему его Фоукс носит? Посмотрела на пернатого, он на меня с выражением превосходства. Кто тут чей Фамильяр?
«17 августа 1980 года Главой Визенгамота был утвержден указ о регистрации…»
«Кто смотрит из ночи? Скандальная статья начинающей журналистки Р. Скиттер произвела на магическое общество неизгладимое впечатление… »
«Указом 7.12/34 подпункт 5 приостановлено влияние банка Гринготс на магловские промышленные предприятия…»
Итак, Волдеморт жив, а я - сквиб. Мерлин и Моргана, да пусть сам Мордред, что делать? Как он это скрывал? Кто еще знает? И, кажется, из Хогвартса я ни ногой. А то наплодилось тех Пожирателей, пришибут где-нибудь, и поминайте, как звали светлого волшебника. Осмотрев все еще раз пять, я в кабинете нашла сокровище – Дневник. Тоненький, черненький. Том был плагиатором, потому что свой Альбус стал вести еще девяносто лет назад. Что только бедный мальчик не пережил… Я пила чай с булочками (спасибо эльфам, щелчок пальцами таки действует) и рыдала над реальным сценарием сериала, записанным в дневник. Рос маленький Вульфрик в семье небогатой, отец – зек вечный, мать - домохозяйка. Сестра была ведьмой, но стихийной, на голову с проблемами. В Мунго сдать денег не было, вот и спал он все детство в соседней комнате в обнимку с сумкой, где было самое необходимое. Потому что очередной выброс сестренки всегда мог оставить их без дома, либо отправить на новое место жительства – кладбище. Когда ему исполнилось девять, мать взяла их с братом за руки и повела в лес. Сестра Ариана осталась одна дома напоенная снотворным. Пришли они к большому камню с бурыми подтеками, вокруг которого стояли каменные фигуры. И если до этого мальчик думал, что их только заведут в лес, чтобы не возвращались, то теперь начал рваться на свободу. Промелькнула красная вспышка, и братик Аберфорд обездвиженным упал у алтаря.
- Петрификус Тоталус, - тихонько сказала любимая мама, и второй сын стал лишь безвольным наблюдателем. Потом уважаемая миссис Дамблдор вокруг камня чертила круги, звезды, разлила несколько зелий, сама выпила штук пять флакончиков.
- Я дам вам шанс, пусть мать всех миров пребудет с вами. – Она раздела мальчиков, уложила в две нарисованных звезды, стала чуть дальше в круг и затянула катрены. Глаза Вульфрика закрылись, его сморил сон. Лишь на границе сознания он услышал голос мамы: «Там, где не помогает светлая магия, наступает время тьмы».
Прочитав первые сто страниц увлекательного фэнтези, я поняла, нужно быть гением, чтобы из слабого мага, стать величайшим светлым столетия.
Отложив чтиво, я стала просматривать почту, к десяти на следующий день надо прибыть в Министерство. Хорошо хоть местные маги меня не дергали по мелочам. Точнее, даже не навещали. Сижу себе в башне, думаю, как выжить. Провернуть авантюру с Избранным? Или еще что…. Напившись горячего чая, понимаю, что надо снова навестить уборную. Подхожу к унитазу, вспоминаю, кто именно живет под замком. Да, если бы мне тысячу лет на голову все это самое валилось, я бы тоже всех учеников убить бы хотела. Интересно, а у них здесь ассенизаторы есть? А то сама не полезу. Надеваю веселенькую ночнушку с розовыми бантиками, мне такие бабушка на двенадцать лет в прошлой жизни дарила, и уношусь во владенья Морфея.
- Сэр, сэр, - тоненький пищащий голосок домового работает не хуже будильника.
- Чего тебе, лысый? – открываю один глаз, в комнате полутемно, рано еще.
- Вы просили разбудить вас, если кто-то попытается проникнуть в замок. Старейшина Урлан послал меня предупредить вас. Тинки все сделал, – глаза у меня открылись полностью.
- А кто проник? С какой целью? – ох не нравятся мне такие новости с утра пораньше.
- Маги с метками, они имеют отпечаток одного мага… - Тинки путался, пытаясь объяснить свои ощущения.
- А где они сейчас? – я уже быстро на ночнушку натягивала белую парадную мантию, и на ощупь привязывала артефакты колокольчики.
- Передвигаются от Визжащей Хижины к замку, сэр, - чертыхнувшись и вытянув из-под подушки супер-палочку, решаю действовать.
- Перенеси меня к выходу из хода в Хогвартсе. А потом пусть туда же явятся пять,… нет семь домовых эльфов. Понял? – эльфенок сильно закивал головой, перенес меня к выходу и исчез, исполняя поручение. Буквально следом послышались хлопки, это прибывала моя кавалерия.
- Слушаем внимательно мой приказ, - мои глаза блестели, борода топорщилась и вообще, все тело выказывало желание жить.
- Да, директор Альбус, сэр! – им бы в хоре выступать с такой синхронностью.
***
Второй наследник Флинт со своим другом Розье пробирались в замок. Им надо было незаметно проникнуть внутрь и ослабить магическую защиту. А родовые артефакты должны были скрыть их присутствие от обитателей замка. Но Розье говорил, что у него правое ухо чешется. Это было не к добру, проверял весь курс Слизерина на себе. Зачесалось первый раз оно у него на третьем курсе - проиграли кубок. Последний пир был ало-золотым. Потом зачесалось оно на пятом, весь шестой с седьмым курсом слегли с магическим аналогом венерических заболеваний. Как оказалось, Прюэтт не была девственницей. Лечились все тихо, без оглашения причин. Иначе бы распались много свадеб, и появилось много евнухов. Сильно переживали оба Лестрейнджи. Когда на седьмом курсе во время выпускного он снова стал часто чесать ухо, все слизеринцы разбились на два лагеря. Первый, милостивый, предлагал отрезать ухо и разойтись по домам. Отпраздновать можно и позже. Вторые считали, что удалив причину вместе с носителем, избавятся от проблем. Розье тогда сбежал с Флинтом в Южную башню, друг помогал ему прятаться и считал, что даже в торнадо есть тихое место внутри. Именно тогда у юного предсказателя зачесалось левое ухо. А в это время наслоились друг на друга два комплекса поздравлений-заклинаний от слизеринцев гриффиндорцам и наоборот. Потолок рухнул на студентов, а сверху над ними продолжали мерцать звезды. Магия основателей вечна.